Цитаты со словом «ничем»
Незнание или отсутствие убеждения облечено у него в форму какого-то легкого, поверхностного всеотрицания: он относился ко всему небрежно, ни перед чем искренно не склоняясь,
ничему глубоко не веря и ни к чему особенно не пристращаясь. Немного насмешлив, скептичен, равнодушен и ровен в сношениях со всеми, не даря никого постоянной и глубокой дружбой, но и не преследуя никого настойчивой враждой.
Он родился, учился, вырос и дожил до старости в Петербурге, не выезжая далее Лахты и Ораниенбаума с одной, Токсова и Средней Рогатки с другой стороны. От этого в нем отражались, как солнце в капле, весь петербургский мир, вся петербургская практичность, нравы, тон, природа, служба — эта вторая петербургская природа, и более
ничего.
Если позволено проникать в чужую душу, то в душе Ивана Ивановича не было никакого мрака, никаких тайн,
ничего загадочного впереди, и сами макбетовские ведьмы затруднились бы обольстить его каким-нибудь более блестящим жребием или отнять у него тот, к которому он шествовал так сознательно и достойно.
— Ну, везде что-то живое, подвижное, требующее жизни и отзывающееся на нее… А там
ничего этого нет, ничего, хоть шаром покати! Даже нет апатии, скуки, чтоб можно было сказать: была жизнь и убита — ничего! Сияет и блестит, ничего не просит и ничего не отдает! И я ничего не знаю! А ты удивляешься, что я бьюсь?
Он знал об этом, но притаился и пропустил этот вопрос без внимания, не находя
ничего занимательного знакомиться с скучным, строгим, богатым домом.
Она была отличнейшая женщина по сердцу, но далее своего уголка
ничего знать не хотела, и там в тиши, среди садов и рощ, среди семейных и хозяйственных хлопот маленького размера, провел Райский несколько лет, а чуть подрос, опекун поместил его в гимназию, где окончательно изгладились из памяти мальчика все родовые предания фамилии о прежнем богатстве и родстве с другими старыми домами.
Цвет лица, плеч, рук — был цельный, свежий цвет, блистающий здоровьем,
ничем не тронутым — ни болезнью, ни бедами.
Напрасно он настойчивым взглядом хотел прочесть ее мысль, душу, все, что крылось под этой оболочкой: кроме глубокого спокойствия, он
ничего не прочел. Она казалась ему все той же картиной или отличной статуей музея.
— Cousin! пойдемте в гостиную: я не сумею
ничего отвечать на этот прекрасный монолог… Жаль, что он пропадет даром! — чуть-чуть насмешливо заметила она.
— Все это лишнее, ненужное, cousin! — сказала она, —
ничего этого нет. Предок не любуется на меня, и ореола нет, а я любуюсь на вас и долго не поеду в драму: я вижу сцену здесь, не трогаясь с места… И знаете, кого вы напоминаете мне? Чацкого…
— О каком обмане, силе, лукавстве говорите вы? — спросила она. —
Ничего этого нет. Никто мне ни в чем не мешает… Чем же виноват предок? Тем, что вы не можете рассказать своих правил? Вы много раз принимались за это, и все напрасно…
—
Ничего! — с удивлением сказала она. — Зачем вы хотите, чтоб со мной делались какие-то конвульсии?
— Чего же еще: у меня все есть, и
ничего мне не надо…
— Вы высказали свой приговор сами, кузина, — напал он бурно на нее, — «у меня все есть, и
ничего мне не надо»!
А спросили ли вы себя хоть раз о том: сколько есть на свете людей, у которых
ничего нет и которым все надо?
— Мало делаю, или почти
ничего, к стыду моему или тех, кто меня воспитывал.
— Не таю: в ней не было
ничего ни таинственного, ни возвышенного, а так, как у всех…
Но вот Райскому за тридцать лет, а он еще
ничего не посеял, не пожал и не шел ни по одной колее, по каким ходят приезжающие изнутри России.
Иной ковыряет в носу и
ничего не слушает.
Райский только глядел, как проворно и крепко пишет он цифры, как потом идет к нему прежде брюхо учителя с сердоликовой печаткой, потом грудь с засыпанной табаком манишкой.
Ничего не ускользнуло от Райского, только ускользнуло решение задачи.
Из географии, в порядке, по книге, как проходили в классе, по климатам, по народам, никак и
ничего он не мог рассказать, особенно когда учитель спросит...
— Пустяки молоть мастер, — сказал ему директор, — а на экзамене не мог рассказать системы рек! Вот я тебя высеку, погоди!
Ничем не хочет серьезно заняться: пустой мальчишка! — И дернул его за ухо.
Райский расплакался, его прозвали «нюней». Он приуныл, три дня ходил мрачный, так что узнать нельзя было: он ли это?
ничего не рассказывал товарищам, как они ни приставали к нему.
А если нет
ничего, так лежит, неподвижно по целым дням, но лежит, как будто трудную работу делает: фантазия мчит его дальше Оссиана, Тасса и даже Кука — или бьет лихорадкой какого-нибудь встречного ощущения, мгновенного впечатления, и он встанет усталый, бледный, и долго не придет в нормальное положение.
В эту неделю ни один серьезный учитель
ничего от него не добился. Он сидит в своем углу, рисует, стирает, тушует, опять стирает или молча задумается; в зрачке ляжет синева, и глаза покроются будто туманом, только губы едва-едва заметно шевелятся, и в них переливается розовая влага.
Глаза его
ничего не видали перед собой, а смотрели куда-то в другое место, далеко, и там он будто видел что-то особенное, таинственное. Глаза его становились дики, суровы, а иногда точно плакали.
Ходишь по полям и в лес, а хоть бы раз спросил мужика, какой хлеб когда сеют, почем продают!..
ничего!
Различия между «людьми» и господами никогда и
ничто не могло истребить.
Даже когда являлся у Ирины, Матрены или другой дворовой девки непривилегированный ребенок, она выслушает донесение об этом молча, с видом оскорбленного достоинства; потом велит Василисе дать чего там нужно, с презрением глядя в сторону, и только скажет: «Чтоб я ее не видала, негодяйку!» Матрена и Ирина, оправившись, с месяц прятались от барыни, а потом опять
ничего, а ребенок отправлялся «на село».
Еще в девичьей сидели три-четыре молодые горничные, которые целый день, не разгибаясь, что-нибудь шили или плели кружева, потому что бабушка не могла видеть человека без дела — да в передней праздно сидел, вместе с мальчишкой лет шестнадцати, Егоркой-зубоскалом, задумчивый Яков и еще два-три лакея, на помощь ему,
ничего не делавшие и часто менявшиеся.
И сам Яков только служил за столом, лениво обмахивал веткой мух, лениво и задумчиво менял тарелки и не охотник был говорить. Когда и барыня спросит его, так он еле ответит, как будто ему было бог знает как тяжело жить на свете, будто гнет какой-нибудь лежал на душе, хотя
ничего этого у него не было. Барыня назначила его дворецким за то только, что он смирен, пьет умеренно, то есть мертвецки не напивается, и не курит; притом он усерден к церкви.
— Ну, ну, ну… — хотела она сказать, спросить и
ничего не сказала, не спросила, а только засмеялась и проворно отерла глаза платком. — Маменькин сынок: весь, весь в нее! Посмотри, какая она красавица была. Посмотри, Василиса… Помнишь? Ведь похож!
Бабушка завязала на платке узелок. Она любила говорить, что без нее
ничего не сделается, хотя, например, веревку мог купить всякий. Но Боже сохрани, чтоб она поверила кому-нибудь деньги.
Она не просит рисовать; а если Марфенька попросит, она пристальнее Марфеньки смотрит, как рисуют, и
ничего не скажет. Рисунков и карандашей, как Марфенька, тоже не просит. Ей было лет шесть с небольшим.
— Та тоже все, бывало, тоскует,
ничего не надо, все о чем-то вздыхает, как будто ждет чего-нибудь, да вдруг заиграет и развеселится, или от книжки не оттащишь.
Марфенька испугалась. Верочка
ничего не сказала; но когда Борис пришел к двери дома, она уже стояла, крепко прижавшись к ней, боясь, чтоб ее не оттащили прочь, и ухватясь за ручку замка.
Губернатор
ничего «не воображал», но Бережковой было досадно, что он не оказал ей внимания.
В самом деле, муж и жена, к которым они приехали, были только старички, и больше
ничего. Но какие бодрые, тихие, задумчивые, хорошенькие старички!
— Стало быть, прежде в юнкера — вот это понятно! — сказал он. — Вы да Леонтий Козлов только не имеете
ничего в виду, а прочие все имеют назначение.
Больше она
ничего не боится. Играя в страсти, она принимает все виды, все лица, все характеры, нужные для роли, заимствуя их, как маскарадные платья, напрокат. Она робка, скромна или горда, неприступна или нежна, послушна — смотря по роли, по моменту.
— Браво! а предки
ничего?
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом уйти из дома и сделаться его женой. «Сочиняет, пишет письма, дает уроки, получает деньги, и этим живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали,
ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось с Ельниным?
—
Ничего! — сказала она с улыбкой удивления.
Его встретила хозяйка квартиры, пожилая женщина, чиновница, молча, опустив глаза, как будто с укоризной отвечала на поклон, а на вопрос его, сделанный шепотом, с дрожью: «Что она?» —
ничего не сказала, а только пропустила его вперед, осторожно затворила за ним дверь и сама ушла.
— Что ты, что ты! — говорила она, лаская нежно рукой его голову: она была счастлива этими слезами. — Это
ничего, доктор говорит, что пройдет…
— Нет, нет, зачем? Я не хочу, чтоб ты скучал… Ты усни, успокойся, со мной
ничего, право, ничего… — Она хотела улыбнуться и не могла.
И он спас ее от старика, спас от бедности, но не спас от себя. Она полюбила его не страстью, а какою-то
ничем не возмутимою, ничего не боящеюся любовью, без слез, без страданий, без жертв, потому что не понимала, что такое жертва, не понимала, как можно полюбить и опять не полюбить.
Она любила,
ничего не требуя, ничего не желая, приняла друга, как он есть, и никогда не представляла себе, мог ли бы или должен ли бы он быть иным? бывает ли другая любовь или все так любят, как она?
Цитаты из русской классики со словом «ничем»
Предложения со словом «ничто»
- Всё это было настолько другим, что ему казалось, у него больше нет ничего общего со своей семьёй.
- Кроме значений текстовых символов, в текстовом файле действительно больше ничего нет!
- А если расслабляется один, другой, то постепенно, неприметным образом вокруг не остаётся уже ничего хорошего.
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «ничто»
- Теории личной жизни не существует: ничто здесь не подвластно правилам, обобщениям.
- Друзья! Мы живем на зеленой земле,
Пируем в ночах, истлеваем в золе.
Неситесь, планеты, неситесь, неситесь!
Ничем не насытясь,
Мы сгинем во мгле.
- Когда ничего не хочется — надо что-нибудь хотеть.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно