Лето проводила в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку в руки и, для здоровья, вскопает
грядку, польет цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину с смородины и, усталая, кончит вечер за чаем, в обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего друга, собеседника и советника.
Она надела на голову косынку, взяла зонтик и летала по
грядкам и цветам, как сильф, блестя красками здоровья, веселостью серо-голубых глаз и летним нарядом из прозрачных тканей. Вся она казалась сама какой-то радугой из этих цветов, лучей, тепла и красок весны.
— У нас и соловьи есть — вон там в роще! И мои птички все здесь пойманы, — говорила она. — А вот тут в огороде мои
грядки: я сама работаю. Подальше — там арбузы, дыни, вот тут цветная капуста, артишоки…