Неточные совпадения
Он вспомнил Ильин день: устриц, ананасы, дупелей; а теперь видел толстую скатерть, судки для уксуса и масла без пробок, заткнутые
бумажками; на тарелках лежало по большому
черному ломтю хлеба, вилки с изломанными черенками.
Ценить и уважать царя или архиерея больше, чем нищего или каторжника все равно, что ценить и уважать одну золотую монету больше другой, потому что одна завернута в белую, другая в
черную бумажку.
Неточные совпадения
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко
бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные
чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли цветы с подоконников, на месте их стояли аптечные склянки с хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка красных
чернил, лежали пухлые, как подушки, «дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный пистолет, перевязанный у курка галстуком белой
бумажки.
«Ведь это мертвая женщина», думал он, глядя на это когда-то милое, теперь оскверненное пухлое лицо с блестящим нехорошим блеском
черных косящих глаз, следящих за смотрителем и его рукою с зажатой
бумажкой. И на него нашла минута колебания.
На завалинке, у самого почтового двора, расположился небольшого роста старичок в военном сюртуке, запыленном и вытертом до крайности. Он снял с плеча мешок, вынул оттуда ломоть
черного, зачерствевшего хлеба, достал
бумажку, в которую обыкновенно завертывается странниками соль, посолил хлеб и принялся за обед.
Восьмого мая, вернувшись с последнего экзамена, закона божия, я нашел дома знакомого мне подмастерье от Розанова, который еще прежде приносил на живую нитку сметанные мундир и сюртук из глянцевитого
черного сукна с отливом и отбивал мелом лацкана, а теперь принес совсем готовое платье, с блестящими золотыми пуговицами, завернутыми
бумажками.