Неточные совпадения
Как в организме нет у него ничего лишнего, так и в нравственных отправлениях своей жизни он искал равновесия практических сторон с тонкими потребностями духа. Две стороны
шли параллельно, перекрещиваясь и перевиваясь на пути, но никогда не запутываясь в
тяжелые, неразрешаемые узлы.
Под окнами снова раздалось
тяжелое кудахтанье наседки и писк нового поколения цыплят;
пошли пироги с цыплятами и свежими грибами, свежепросольные огурцы; вскоре появились и ягоды.
Я верю, верю: благородный рыцарь, // Таков, как вы, отца не обвинит // Без крайности. Таких развратных мало… // Спокойны будьте: вашего отца // Усовещу наедине, без шуму. // Я жду его. Давно мы не видались. // Он был друг деду моему. Я помню, // Когда я был еще ребенком, он // Меня сажал на своего коня // И покрывал своим
тяжелым шлемом, // Как будто колоколом.
Успеешь!.. вот разве только ты взволнован теперь, рассеян, так работа
тяжелее пойдет…» Вася не отвечал или пробормотал что-то под нос, и оба в решительной тревоге добежали домой.
Неточные совпадения
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая,
тяжелая туча, и
шел крупный дождь. Одни мужики
пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались по светлозеленой отаве серые извилистые валы. Следом за бабами
шли мужики с вилами, и из валов выростали широкие, высокие, пухлые копны. Слева по убранному уже лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей
тяжелые воза душистого сена.
Народ, доктор и фельдшер, офицеры его полка, бежали к нему. К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог отвечать на вопросы, не мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки,
пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое
тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Тяжелое чувство сдавило его сердце; он остановился посредине улицы и стал осматриваться: по какой дороге он
идет и куда он зашел?
— Но все-таки суда я не хочу, вы помогите мне уладить все это без шума. Я вот
послал вашего Мишку разнюхать — как там? И если… не очень, — завтра сам
пойду к Блинову, черт с ним! А вы — тетку утихомирьте, расскажите ей что-нибудь… эдакое, — бесцеремонно и напористо сказал он, подходя к Самгину, и даже легонько дотронулся до его плеча
тяжелой, красной ладонью. Это несколько покоробило Клима, — усмехаясь, он сказал: