Неточные совпадения
— Тарантьев, Иван Герасимыч! — говорил Штольц, пожимая плечами. — Ну, одевайся скорей, — торопил он. — А Тарантьеву скажи, как
придет, — прибавил он, обращаясь к Захару, — что мы дома не обедаем, и что Илья Ильич все
лето не будет дома обедать, а осенью у него много будет дела, и что видеться
с ним не удастся…
Но гулять «
с мсьё Обломовым», сидеть
с ним в углу большой залы, на балконе… что ж из этого? Ему за тридцать
лет: не станет же он говорить ей пустяков, давать каких-нибудь книг… Да этого ничего никому и в голову не
приходило.
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому
году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила
с Акулиной, а теперь
с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка
приходит погостить да Михей Андреич.
«Куда ж я дел деньги? —
с изумлением, почти
с ужасом спросил самого себя Обломов. — В начале
лета из деревни
прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»
Он стал хвастаться перед Штольцем, как, не сходя
с места, он отлично устроил дела, как поверенный собирает справки о беглых мужиках, выгодно продает хлеб и как
прислал ему полторы тысячи и, вероятно, соберет и
пришлет в этом
году оброк.
Потом, когда он получил деньги из деревни, братец
пришли к нему и объявили, что ему, Илье Ильичу, легче будет начать уплату немедленно из дохода; что
года в три претензия будет покрыта, между тем как
с наступлением срока, когда документ будет подан ко взысканию, деревня должна будет поступить в публичную продажу, так как суммы в наличности у Обломова не имеется и не предвидится.
Неточные совпадения
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: //
С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. //
С тех пор
лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет —
с сохою возится, // А смерть
придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия
с парнем третий
год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека не
приходит.
«Что как она не любит меня? Что как она выходит за меня только для того, чтобы выйти замуж? Что если она сама не знает того, что делает? — спрашивал он себя. — Она может опомниться и, только выйдя замуж, поймет, что не любит и не могла любить меня». И странные, самые дурные мысли о ней стали
приходить ему. Он ревновал ее к Вронскому, как
год тому назад, как будто этот вечер, когда он видел ее
с Вронским, был вчера. Он подозревал, что она не всё сказала ему.
Раз, осенью,
пришел транспорт
с провиантом; в транспорте был офицер, молодой человек
лет двадцати пяти.
— Разумеется, я это очень понимаю. Экой дурак старик! Ведь
придет же в восемьдесят
лет этакая дурь в голову! Да что, он
с виду как? бодр? держится еще на ногах?