Неточные совпадения
«Ведь и я бы мог все это… — думалось ему, — ведь я умею, кажется, и писать; писывал, бывало, не то что
письма, и помудренее этого! Куда же все это делось? И переехать что за штука? Стоит захотеть! „Другой“ и халата никогда не надевает, — прибавилось еще к характеристике другого; — „другой“… — тут он зевнул… — почти не
спит… „другой“ тешится жизнью, везде бывает, все видит, до всего ему дело… А я! я… не „другой“!» — уже с грустью сказал он и впал в глубокую думу. Он даже высвободил голову из-под одеяла.
«В самом деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это
письмо? К чему я не
спал всю ночь, писал утром? Вот теперь, как стало на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно
спать хочется. А если б
письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг на друга, говорили о счастье. И сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
Прошла среда. В четверг Обломов получил опять по городской почте
письмо от Ольги, с вопросом, что значит, что такое случилось, что его не было. Она писала, что проплакала целый вечер и почти не
спала ночь.
В одной из станиц в почтовой конторе во время приема
писем упал и умер старший почтовый чиновник, и все разбежались. Пришлось чужому, проезжему человеку потребовать станичное начальство, заставить вынести из конторы тело, а контору запереть, чтобы не разграбили.
Бирон после этого
письма падет решительно… а Артемий, ее милый Артемий, будет в милости, в чести, в славе, дитя его не умрет, жена не посмеет его упрекнуть ни в чем…
Неточные совпадения
Он объявил, что главное дело — в хорошем почерке, а не в чем-либо другом, что без этого не
попадешь ни в министры, ни в государственные советники, а Тентетников писал тем самым
письмом, о котором говорят: «Писала сорока лапой, а не человек».
Марья Ивановна приняла
письмо дрожащею рукою и, заплакав,
упала к ногам императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Но Клим подметил, что
письма Лидии
попадают в руки Варавки, он читает их его матери и они оба смеются.
— По долгу службы я ознакомился с
письмами вашей почтенной родительницы, прочитал заметки ваши — не все еще! — и, признаюсь, удивлен! Как это выходит, что вы, человек, рассуждающий наедине с самим собою здраво и солидно, уже второй раз
попадаете в сферу действий офицеров жандармских управлений?
— Да,
упасть в обморок не от того, от чего вы
упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом уйти из дома и сделаться его женой. «Сочиняет, пишет
письма, дает уроки, получает деньги, и этим живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось с Ельниным?