Неточные совпадения
Захар усмехнулся во все
лицо, так что усмешка
охватила даже брови и бакенбарды, которые от этого раздвинулись в стороны, и по всему
лицу до самого лба расплылось красное пятно.
Свежий ветер так и режет ему
лицо, за уши щиплет мороз, в рот и горло пахнуло холодом, а грудь
охватило радостью — он мчится, откуда ноги взялись, сам и визжит и хохочет.
Какая жаркая заря
охватывала бледное
лицо Ольги, когда он, не дожидаясь вопросительного и жаждущего взгляда, спешил бросать перед ней, с огнем и энергией, новый запас, новый материал!
Теплые прикосновения солнца быстро обмахивались кем-то, и струя ветра, звеня в уши,
охватывая лицо, виски, голову до самого затылка, тянулась вокруг, как будто стараясь подхватить мальчика, увлечь его куда-то в пространство, которого он не мог видеть, унося сознание, навевая забывчивую истому.
Неточные совпадения
Неисповедимый ужас выступил на всех
лицах,
охватил все сердца.
Через минуту вошла со свечой и Соня, поставила свечку и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением. Вдруг краска бросилась в ее бледное
лицо, и даже слезы выступили на глазах… Ей было и тошно, и стыдно, и сладко… Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к столу. Мельком успел он
охватить взглядом комнату.
Но Самгин уже знал: начинается пожар, — ленты огней с фокусной быстротою
охватили полку и побежали по коньку крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая крышу, убегали все дальше по хребту ее и весело кланялись в обе стороны. Самгин видел, что
лицо в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку, опустилась на грудь.
Глаза Клима, жадно поглотив царя, все еще видели его голубовато-серую фигуру и на красивеньком
лице — виноватую улыбку. Самгин чувствовал, что эта улыбка лишила его надежды и опечалила до слез. Слезы явились у него раньше, но это были слезы радости, которая
охватила и подняла над землею всех людей. А теперь вслед царю и затихавшему вдали крику Клим плакал слезами печали и обиды.
Слово, кинутое так звонко, прямо в
лицо грозному учителю, сразу поглощает все остальные звуки. Секунда молчания, потом неистовый визг, хохот, толкотня. Исступление
охватывает весь коридор. К Самаревичу проталкиваются малыши, опережают его, становятся впереди, кричат: «бирка, бирка!» — и опять ныряют в толпу. Изумленный, испуганный бедный маниак стоит среди этого живого водоворота, поворачивая голову и сверкая сухими, воспаленными глазами.