Ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла! Зато ее и ценил почти один Штольц, зато не одну мазурку просидела она одна,
не скрывая скуки; зато, глядя на нее, самые любезные из молодых людей были неразговорчивы, не зная, что и как сказать ей…
— Да уж, я думаю, и прошло! — сказал он, взглянув на нее в первый раз глазами страсти и
не скрывая этого, — то есть все, что было.
Неточные совпадения
Навязывались им, правда, порой и другие заботы, но обломовцы встречали их по большей части с стоическою неподвижностью, и заботы, покружившись над головами их, мчались мимо, как птицы, которые прилетят к гладкой стене и,
не найдя местечка приютиться, потрепещут напрасно
крыльями около твердого камня и летят далее.
Ольга шла тихо и утирала платком слезы; но едва оботрет, являются новые. Она стыдится, глотает их, хочет
скрыть даже от деревьев и
не может. Обломов
не видал никогда слез Ольги; он
не ожидал их, и они будто обожгли его, но так, что ему от того было
не горячо, а тепло.
Но он успокоил себя тем, что, вероятно, она приедет с теткой или с другой дамой — с Марьей Семеновной, например, которая так ее любит,
не налюбуется на нее. При них он кое-как надеялся
скрыть свое замешательство и готовился быть разговорчивым и любезным.
Она надела белое платье,
скрыла под кружевами подаренный им браслет, причесалась, как он любит; накануне велела настроить фортепьяно и утром попробовала спеть Casta diva. И голос так звучен, как
не был с дачи. Потом стала ждать.
Ты кроток, честен, Илья; ты нежен… голубь; ты прячешь голову под
крыло — и ничего
не хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… да я
не такая: мне мало этого, мне нужно чего-то еще, а чего —
не знаю!
Уж с надеждами на будущность — кончено: если Ольга, этот ангел,
не унес тебя на своих
крыльях из твоего болота, так я ничего
не сделаю.
— Ты — другое дело, Андрей, — возразил Обломов, — у тебя
крылья есть: ты
не живешь, ты летаешь; у тебя есть дарования, самолюбие, ты вон
не толст,
не одолевают ячмени,
не чешется затылок. Ты как-то иначе устроен…
— Где они, крылья-то? — уныло говорил Обломов. — Я ничего
не умею…
— Уезжайте! — сказала она с достоинством подавленной обиды и вместе глубокой печали, которой
не в силах была
скрыть.
Она все сидела, точно спала — так тих был сон ее счастья: она
не шевелилась, почти
не дышала. Погруженная в забытье, она устремила мысленный взгляд в какую-то тихую, голубую ночь, с кротким сиянием, с теплом и ароматом. Греза счастья распростерла широкие
крылья и плыла медленно, как облако в небе, над ее головой.
А если огонь
не угаснет, жизнь
не умрет, если силы устоят и запросят свободы, если она взмахнет
крыльями, как сильная и зоркая орлица, на миг полоненная слабыми руками, и ринется на ту высокую скалу, где видит орла, который еще сильнее и зорче ее?.. Бедный Илья!
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, — обратилась она к Петрицкому, которого она называла Пьер, по его фамилии Петрицкий,
не скрывая своих отношений с ним. — Я прибавлю.
— Видите ли что? — сказал Хлобуев. — Запрашивать с вас дорого не буду, да и не люблю: это было бы с моей стороны и бессовестно. Я от вас
не скрою также и того, что в деревне моей из ста душ, числящихся по ревизии, и пятидесяти нет налицо: прочие или померли от эпидемической болезни, или отлучились беспаспортно, так что вы почитайте их как бы умершими. Поэтому-то я и прошу с вас всего только тридцать тысяч.
Карандышев. Да, повеличаться, я
не скрываю. Я много, очень много перенес уколов для своего самолюбия, моя гордость не раз была оскорблена; теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться.
Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он
скроил такую рожу, какой я никогда еще
не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
А ты бы нас похолила, // Пока
не оперились мы: // Как
крылья отрастим,
«Небось! мы
не грабители!» — // Сказал попу Лука. // (Лука — мужик присадистый, // С широкой бородищею. // Упрям, речист и глуп. // Лука похож на мельницу: // Одним
не птица мельница, // Что, как ни машет
крыльями, // Небось
не полетит.)
Милон. Душа благородная!.. Нет…
не могу
скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я
не могла и на это глупое предложение отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую свободу, принуждена была я
скрыть мое чувство.