Неточные совпадения
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в наследство искусство и опытность хождения по чужим делам и свое ловко пройденное
поприще служения в присутственном месте; но судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски
на медные деньги, не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения по делам. Он года три посылал его к священнику учиться по-латыни.
На этой дороге он видел единственную выгодную замену
поприща, завещанного ему отцом и не достигнутого.
Тогда еще он был молод, и если нельзя сказать, чтоб он был жив, то, по крайней мере, живее, чем теперь; еще он был полон разных стремлений, все чего-то надеялся, ждал многого и от судьбы, и от самого себя; все готовился к
поприщу, к роли — прежде всего, разумеется, в службе, что и было целью его приезда в Петербург. Потом он думал и о роли в обществе; наконец, в отдаленной перспективе,
на повороте с юности к зрелым летам, воображению его мелькало и улыбалось семейное счастие.
Но дни шли за днями, годы сменялись годами, пушок обратился в жесткую бороду, лучи глаз сменились двумя тусклыми точками, талия округлилась, волосы стали немилосердно лезть, стукнуло тридцать лет, а он ни
на шаг не подвинулся ни
на каком
поприще и все еще стоял у порога своей арены, там же, где был десять лет назад.
Жизнь в его глазах разделялась
на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья. От этого главное
поприще — служба
на первых порах озадачила его самым неприятным образом.
Так совершил свое учебное
поприще Обломов. То число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею
на аттестате, как прежде учитель ногтем
на книге, провел черту, за которую герой наш не считал уже нужным простирать свои ученые стремления.
Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором. Кто-то будто украл и закопал в собственной его душе принесенные ему в дар миром и жизнью сокровища. Что-то помешало ему ринуться
на поприще жизни и лететь по нему
на всех парусах ума и воли. Какой-то тайный враг наложил
на него тяжелую руку в начале пути и далеко отбросил от прямого человеческого назначения…
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как
на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела
на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что
поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только
на то, чтоб подхватить
на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Потом нужно было закупить все для уборки деревенского дома; наконец, он хотел приискать себе хорошую экономку, вроде Агафьи Матвеевны, даже не отчаивался уговорить и ее продать дом и переселиться в деревню,
на достойное ее
поприще — сложного и обширного хозяйства.
Неточные совпадения
То ли ему было неловко, что он, потомок Рюрика, князь Облонский, ждал два часа в приемной у Жида, или то, что в первый раз в жизни он не следовал примеру предков, служа правительству, а выступал
на новое
поприще, но ему было очень неловко.
Большая часть лекций состояла в рассказах о том, что ожидает впереди человека
на всех
поприщах и ступенях государственной службы и частных занятий.
Но за неимением военного
поприща,
на котором бы, может быть, он был честным человеком, он пакостил и гадил.
В то время, когда Самосвистов подвизался в лице воина, юрисконсульт произвел чудеса
на гражданском
поприще: губернатору дал знать стороною, что прокурор
на него пишет донос; жандармскому чиновнику дал знать, <что> секретно проживающий чиновник пишет
на него доносы; секретно проживавшего чиновника уверил, что есть еще секретнейший чиновник, который
на него доносит, — и всех привел в такое положение, что к нему должны были обратиться за советами.
Когда привозила почта газеты, новые книги и журналы и попадалось ему в печати знакомое имя прежнего товарища, уже преуспевавшего
на видном
поприще государственной службы или приносившего посильную дань наукам и образованью всемирному, тайная тихая грусть подступала ему под сердце, и скорбная, безмолвно-грустная, тихая жалоба
на бездействие свое прорывалась невольно.