Неточные совпадения
— Что:
недели три-четыре, а
может быть, до осени дотянет, а потом… водяная в груди: конец известный. Ну, вы что?
— Помилуйте, я не
могу, — заговорил Обломов, — посудите, я не прожил двух
недель. Что же это, за что?
— Да; но мне не хотелось заговаривать с теткой до нынешней
недели, до получения письма. Я знаю, она не о любви моей спросит, а об имении, войдет в подробности, а этого ничего я не
могу объяснить, пока не получу ответа от поверенного.
— Послушай, — сказала она, — тут есть какая-то ложь, что-то не то… Поди сюда и скажи все, что у тебя на душе. Ты
мог не быть день, два — пожалуй,
неделю, из предосторожности, но все бы ты предупредил меня, написал. Ты знаешь, я уж не дитя и меня не так легко смутить вздором. Что это все значит?
— Не говори, не говори! — остановила его она. — Я опять, как на той
неделе, буду целый день думать об этом и тосковать. Если в тебе погасла дружба к нему, так из любви к человеку ты должен нести эту заботу. Если ты устанешь, я одна пойду и не выйду без него: он тронется моими просьбами; я чувствую, что я заплачу горько, если увижу его убитого, мертвого!
Может быть, слезы…
Неточные совпадения
Это новое не
могло быть не страшно по своей неизвестности; но страшно или не страшно, — оно уже совершилось еще шесть
недель тому назад в ее душе; теперь же только освящалось то, что давно уже сделалось в ее душе.
Княгиня Щербацкая находила, что сделать свадьбу до поста, до которого оставалось пять
недель, было невозможно, так как половина приданого не
могла поспеть к этому времени; но она не
могла не согласиться с Левиным, что после поста было бы уже и слишком поздно, так как старая родная тетка князя Щербацкого была очень больна и
могла скоро умереть, и тогда траур задержал бы еще свадьбу.
— Мы с ним большие друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у нас были, — сказала она с виноватою и вместе доверчивою улыбкой, у Долли дети все были в скарлатине, и он зашел к ней как-то. И
можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко стало ее, что он остался и стал помогать ей ходить за детьми. Да; и три
недели прожил у них в доме и как нянька ходил за детьми.
И он удивлялся, как она, эта поэтическая, прелестная Кити,
могла в первые же не только
недели, в первые дни семейной жизни думать, помнить и хлопотать о скатертях, о мебели, о тюфяках для приезжих, о подносе, о поваре, обеде и т. п.
В три-четыре
недели он уже так набил руку в таможенном деле, что знал решительно все: даже не весил, не мерил, а по фактуре узнавал, сколько в какой штуке аршин сукна или иной материи; взявши в руку сверток, он
мог сказать вдруг, сколько в нем фунтов.