Неточные совпадения
Так пускал он в ход свои нравственные силы, так волновался часто по целым дням, и только тогда разве очнется с
глубоким вздохом от обаятельной мечты или от мучительной заботы, когда день склонится
к вечеру и солнце огромным шаром станет великолепно опускаться за четырехэтажный дом.
Захар с
глубоким вздохом удалился
к себе.
«Ведь и я бы мог все это… — думалось ему, — ведь я умею, кажется, и писать; писывал, бывало, не то что письма, и помудренее этого! Куда же все это делось? И переехать что за штука? Стоит захотеть! „Другой“ и халата никогда не надевает, — прибавилось еще
к характеристике другого; — „другой“… — тут он зевнул… — почти не спит… „другой“ тешится жизнью, везде бывает, все видит, до всего ему дело… А я! я… не „другой“!» — уже с грустью сказал он и впал в
глубокую думу. Он даже высвободил голову из-под одеяла.
Эти два часа и следующие три-четыре дня, много неделя, сделали на нее
глубокое действие, двинули ее далеко вперед. Только женщины способны
к такой быстроте расцветания сил, развития всех сторон души.
Она по временам кидала на него
глубокий взгляд, читала немудреный смысл, начертанный на его лице, и думала: «Боже мой! Как он любит! Как он нежен, как нежен!» И любовалась, гордилась этим поверженным
к ногам ее, ее же силою, человеком!
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию
глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла
к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его в тонкий, жизненный, знакомый ей вопрос, то сама шла
к нему с вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.
Он подошел
к ней. Брови у ней сдвинулись немного; она с недоумением посмотрела на него минуту, потом узнала: брови раздвинулись и легли симметрично, глаза блеснули светом тихой, не стремительной, но
глубокой радости. Всякий брат был бы счастлив, если б ему так обрадовалась любимая сестра.
— Как я должен понимать это? Вразумите меня, ради Бога! — придвигая кресло
к ней, сказал он, озадаченный ее словами и
глубоким, непритворным тоном, каким они были сказаны.
— Ах, какое счастье… выздоравливать, — медленно произнесла она, как будто расцветая, и обратила
к нему взгляд такой
глубокой признательности, такой горячей, небывалой дружбы, что в этом взгляде почудилась ему искра, которую он напрасно ловил почти год. По нем пробежала радостная дрожь.
Неточные совпадения
Когда затихшего наконец ребенка опустили в
глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая на цыпочки, подошел
к ребенку. С минуту он молчал и с тем же унылым лицом смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его волоса и кожу на лбу, выступила ему на лицо, и он так же тихо вышел из комнаты.
Они исповедывают
глубокое презрение
к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают.
Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки… а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь
к твоему голосу, чувствую такое
глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все
глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе
к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Но как ни исполнен автор благоговения
к тем спасительным пользам, которые приносит французский язык России, как ни исполнен благоговения
к похвальному обычаю нашего высшего общества, изъясняющегося на нем во все часы дня, конечно, из
глубокого чувства любви
к отчизне, но при всем том никак не решается внести фразу какого бы ни было чуждого языка в сию русскую свою поэму.