Неточные совпадения
Минут через десять Штольц вышел одетый, обритый, причесанный, а Обломов меланхолически сидел
на постели, медленно застегивая грудь рубашки и не попадая пуговкой в петлю. Перед ним
на одном колене стоял Захар с нечищеным сапогом,
как с каким-нибудь
блюдом, готовясь надевать и ожидая, когда барин кончит застегиванье груди.
— Разве умеет свои выгоды
соблюсти? Корова, сущая корова: ее хоть ударь, хоть обними — все ухмыляется,
как лошадь
на овес. Другая бы… ой-ой! Да я глаз не спущу — понимаешь, чем это пахнет!
Она молча приняла обязанности в отношении к Обломову, выучила физиономию каждой его рубашки, сосчитала протертые пятки
на чулках, знала,
какой ногой он встает с постели, замечала, когда хочет сесть ячмень
на глазу,
какого блюда и по скольку съедает он, весел он или скучен, много спал или нет,
как будто делала это всю жизнь, не спрашивая себя, зачем, что такое ей Обломов, отчего она так суетится.
Неточные совпадения
— Да вот,
как вы сказали, огонь
блюсти. А то не дворянское дело. И дворянское дело наше делается не здесь,
на выборах, а там, в своем углу. Есть тоже свой сословный инстинкт, что должно или не должно. Вот мужики тоже, посмотрю
на них другой раз:
как хороший мужик, так хватает земли нанять сколько может.
Какая ни будь плохая земля, всё пашет. Тоже без расчета. Прямо в убыток.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим
на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.]
как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но
на которого, однако ж, так устремит взгляд,
как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему
на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять,
соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
— Есть у меня, пожалуй, трехмиллионная тетушка, — сказал Хлобуев, — старушка богомольная:
на церкви и монастыри дает, но помогать ближнему тугенька. А старушка очень замечательная. Прежних времен тетушка,
на которую бы взглянуть стоило. У ней одних канареек сотни четыре. Моськи, и приживалки, и слуги,
каких уж теперь нет. Меньшому из слуг будет лет шестьдесят, хоть она и зовет его: «Эй, малый!» Если гость как-нибудь себя не так поведет, так она за обедом прикажет обнести его
блюдом. И обнесут, право.
Каких гонений,
каких преследований не испытал,
какого горя не вкусил, а за что? за то, что
соблюдал правду, что был чист
на своей совести, что подавал руку и вдовице беспомощной, и сироте-горемыке!..
Они хранили в жизни мирной // Привычки милой старины; // У них
на масленице жирной // Водились русские блины; // Два раза в год они говели; // Любили круглые качели, // Подблюдны песни, хоровод; // В день Троицын, когда народ // Зевая слушает молебен, // Умильно
на пучок зари // Они роняли слезки три; // Им квас
как воздух был потребен, // И за столом у них гостям // Носили
блюда по чинам.