Неточные совпадения
— А коли хорошо тут, так зачем и хотеть в другое место? Останьтесь-ка лучше
у меня на целый день, отобедайте, а там вечером — Бог с вами!.. Да, я и
забыл: куда мне ехать! Тарантьев обедать придет: сегодня суббота.
— А ты напиши тут, что нужно, — продолжал Тарантьев, — да не
забудь написать губернатору, что
у тебя двенадцать человек детей, «мал мала меньше». А в пять часов чтоб суп был на столе! Да что ты не велел пирога сделать?
Еще более призадумался Обломов, когда замелькали
у него в глазах пакеты с надписью нужное и весьма нужное, когда его заставляли делать разные справки, выписки, рыться в делах, писать тетради в два пальца толщиной, которые, точно на смех, называли записками; притом всё требовали скоро, все куда-то торопились, ни на чем не останавливались: не успеют спустить с рук одно дело, как уж опять с яростью хватаются за другое, как будто в нем вся сила и есть, и, кончив,
забудут его и кидаются на третье — и конца этому никогда нет!
Четырнадцати, пятнадцати лет мальчик отправлялся частенько один, в тележке или верхом, с сумкой
у седла, с поручениями от отца в город, и никогда не случалось, чтоб он
забыл что-нибудь, переиначил, недоглядел, дал промах.
Он и среди увлечения чувствовал землю под ногой и довольно силы в себе, чтоб в случае крайности рвануться и быть свободным. Он не ослеплялся красотой и потому не
забывал, не унижал достоинства мужчины, не был рабом, «не лежал
у ног» красавиц, хотя не испытывал огненных радостей.
— Ты ли это, Илья? — говорил Андрей. — А помню я тебя тоненьким, живым мальчиком, как ты каждый день с Пречистенки ходил в Кудрино; там, в садике… ты не
забыл двух сестер? Не
забыл Руссо, Шиллера, Гете, Байрона, которых носил им и отнимал
у них романы Коттень, Жанлис… важничал перед ними, хотел очистить их вкус?..
Я во что-нибудь ценю, когда от меня
у вас заблестят глаза, когда вы отыскиваете меня, карабкаясь на холмы,
забываете лень и спешите для меня по жаре в город за букетом, за книгой; когда вижу, что я заставляю вас улыбаться, желать жизни…
У ней есть какое-то упорство, которое не только пересиливает все грозы судьбы, но даже лень и апатию Обломова. Если
у ней явится какое-нибудь намерение, так дело и закипит. Только и слышишь об этом. Если и не слышишь, то видишь, что
у ней на уме все одно, что она не
забудет, не отстанет, не растеряется, все сообразит и добьется, чего искала.
Лицо
у него подернулось нерешительностью, взгляд уныло блуждал вокруг. Внутри его уж разыгрывалась легкая лихорадка. Он почти
забыл про Ольгу; перед ним толпились: Сонечка с мужем, гости; слышались их толки, смех.
— Ты
забыл, сколько беготни, суматохи и
у жениха и
у невесты. А кто
у меня, ты, что ли, будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику? Один я не разорвусь на все стороны. Все в городе узнают. «Обломов женится — вы слышали?» — «Ужели? На ком? Кто такая? Когда свадьба?» — говорил Обломов разными голосами. — Только и разговора! Да я измучусь, слягу от одного этого, а ты выдумал: свадьба!
Акулины уже не было в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она
забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице
у ней лежит глубокое уныние.
Обломов, подписывая, утешался отчасти тем, что деньги эти пойдут на сирот, а потом, на другой день, когда голова
у него была свежа, он со стыдом вспомнил об этом деле, и старался
забыть, избегал встречи с братцем, и если Тарантьев заговаривал о том, он грозил немедленно съехать с квартиры и уехать в деревню.
— Захар, шампанского к обеду! — закричал он,
забыв, что
у него не было ни гроша.
— Все скажу Ольге, все! — говорил Штольц. — Недаром она
забыть не может тебя. Нет, ты стоил ее:
у тебя сердце как колодезь глубоко!
—
Забыла, право
забыла! А хотела еще с вечера, да память
у меня словно отшибло! — схитрила Агафья Матвеевна.
— Ты не видишься с людьми, я и
забыл: пойдем, я все расскажу тебе… Знаешь, кто здесь
у ворот, в карете, ждет меня… Я позову сюда!
Неточные совпадения
Был
у нее, по слухам, и муж, но так как она дома ночевала редко, а все по клевушка́м да по овинам, да и детей
у нее не было, то в скором времени об этом муже совсем
забыли, словно так и явилась она на свет божий прямо бабой мирскою да бабой нероди́хою.
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать,
у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все
забудут. Он бы не
забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
— Как не думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того как узнала вас. Я только не понимаю, как он мог в угоду матери
забыть вас и сделать вас несчастною;
у него не было сердца.
По его понятию, надо было перебить кретоном всю мебель, повесить гардины, расчистить сад, сделать мостик
у пруда и посадить цветы; но он
забыл много других необходимых вещей, недостаток которых потом измучал Дарью Александровну.
Но
у ней в высшей степени было качество, заставляющее
забывать все недостатки; это качество была кровь, та кровь, которая сказывается, по английскому выражению.