Неточные совпадения
Обломов
вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще труднее
было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно не чувствовал он такой бодрости, такой силы, которая, казалось, вся поднялась со дна души, готовая на подвиг.
— Вот он, комплимент, которого я ждала! — радостно
вспыхнув, перебила она. — Знаете ли, — с живостью продолжала потом, — если б вы не сказали третьего дня этого «ах» после моего пения, я бы, кажется, не уснула ночь, может
быть, плакала бы.
— А я в самом деле
пела тогда, как давно не
пела, даже, кажется, никогда… Не просите меня
петь, я не
спою уж больше так… Постойте, еще одно
спою… — сказала она, и в ту же минуту лицо ее будто
вспыхнуло, глаза загорелись, она опустилась на стул, сильно взяла два-три аккорда и запела.
«Боже мой! Да ведь я виновата: я попрошу у него прощения… А в чем? — спросила потом. — Что я скажу ему: мсьё Обломов, я виновата, я завлекала… Какой стыд! Это неправда! — сказала она,
вспыхнув и топнув ногой. — Кто смеет это подумать?.. Разве я знала, что выйдет? А если б этого не
было, если б не вырвалось у него… что тогда?.. — спросила она. — Не знаю…» — думала.
— Стало
быть, я могу надеяться… — вдруг, радостно
вспыхнув, сказал он.
Он не поверил и отправился сам. Ольга
была свежа, как цветок: в глазах блеск, бодрость, на щеках рдеют два розовые пятна; голос так звучен! Но она вдруг смутилась, чуть не вскрикнула, когда Обломов подошел к ней, и вся
вспыхнула, когда он спросил: «Как она себя чувствует после вчерашнего?»
— Да, да, — в радостном трепете говорил он, — и ответом
будет взгляд стыдливого согласия… Она не скажет ни слова, она
вспыхнет, улыбнется до дна души, потом взгляд ее наполнится слезами…
«Законное дело» братца удалось сверх ожидания. При первом намеке Тарантьева на скандалезное дело Илья Ильич
вспыхнул и сконфузился; потом пошли на мировую, потом
выпили все трое, и Обломов подписал заемное письмо, сроком на четыре года; а через месяц Агафья Матвеевна подписала такое же письмо на имя братца, не подозревая, что такое и зачем она подписывает. Братец сказали, что это нужная бумага по дому, и велели написать: «К сему заемному письму такая-то (чин, имя и фамилия) руку приложила».
Агафья Матвеевна
вспыхнула, Обломов расхохотался. Верно, и прежде уже
был у них разговор о «нехороших словах».
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов
был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее, заметив четко выступившие буквы.
Она подозревала намерение упрекнуть, щеки ее готовы
были вспыхнуть, но она быстро отвернулась, сказала что-то толстому господину, тот захохотал и громко произнес: «о, да!».
Усталое солнце томно погружало лицо свое в средиземные волны, раскаляя длинную полосу на море, которое готово
было вспыхнуть, Несколько забытых, опоздалых лучей солнца играли на крестах храмов христианских; Александрия была тогда поклонница Христова, придавая чистой религии его свои неоплатонические оттенки и свою мистическую теургию Прокла и Аполлония.
Неточные совпадения
— Да… нет, постой. Послезавтра воскресенье, мне надо
быть у maman, — сказал Вронский, смутившись, потому что, как только он произнес имя матери, он почувствовал на себе пристальный подозрительный взгляд. Смущение его подтвердило ей ее подозрения. Она
вспыхнула и отстранилась от него. Теперь уже не учительница Шведской королевы, а княжна Сорокина, которая жила в подмосковной деревне вместе с графиней Вронской, представилась Анне.
— Да, я пишу вторую часть Двух Начал, — сказал Голенищев,
вспыхнув от удовольствия при этом вопросе, — то
есть, чтобы
быть точным, я не пишу еще, но подготовляю, собираю материалы. Она
будет гораздо обширнее и захватит почти все вопросы. У нас, в России, не хотят понять, что мы наследники Византии, — начал он длинное, горячее объяснение.
И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу,
вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей всё то, что прежде
было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.
Уже совсем стемнело, и на юге, куда он смотрел, не
было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда
вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип в саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник звезд и на проходящий в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой рукой, появлялись на тех же местах.
Он приехал к Брянскому, пробыл у него пять минут и поскакал назад. Эта быстрая езда успокоила его. Всё тяжелое, что
было в его отношениях к Анне, вся неопределенность, оставшаяся после их разговора, всё выскочило из его головы; он с наслаждением и волнением думал теперь о скачке, о том, что он всё-таки
поспеет, и изредка ожидание счастья свидания нынешней ночи
вспыхивало ярким светом в его воображении.