Неточные совпадения
Обломову и хотелось бы, чтоб было чисто, да он бы желал, чтоб это сделалось как-нибудь так, незаметно, само собой; а Захар всегда заводил тяжбу, лишь только начинали требовать от него сметания пыли, мытья полов и т. п. Он
в таком
случае станет доказывать необходимость громадной возни
в доме, зная очень хорошо, что одна мысль об этом приводила барина его
в ужас.
Тарантьев был человек ума бойкого и хитрого; никто лучше его не рассудит какого-нибудь общего житейского вопроса или юридического запутанного дела: он сейчас построит теорию действий
в том или другом
случае и очень тонко подведет доказательства, а
в заключение еще почти всегда нагрубит тому, кто с ним о чем-нибудь посоветуется.
Он с юношескою впечатлительностью вслушивался
в рассказы отца и товарищей его о разных гражданских и уголовных делах, о любопытных
случаях, которые проходили через руки всех этих подьячих старого времени.
Он учился всем существующим и давно не существующим правам, прошел курс и практического судопроизводства, а когда, по
случаю какой-то покражи
в доме, понадобилось написать бумагу
в полицию, он взял лист бумаги, перо, думал, думал, да и послал за писарем.
В первых двух
случаях еще можно было спорить с ним, но когда он,
в крайности, вооружался последним аргументом, то уже всякое противоречие было бесполезно, и он оставался правым без апелляции.
Они с бьющимся от волнения сердцем ожидали обряда, пира, церемонии, а потом, окрестив, женив или похоронив человека, забывали самого человека и его судьбу и погружались
в обычную апатию, из которой выводил их новый такой же
случай — именины, свадьба и т. п.
Иногда приедет какая-нибудь Наталья Фаддеевна гостить на неделю, на две. Сначала старухи переберут весь околоток, кто как живет, кто что делает; они проникнут не только
в семейный быт,
в закулисную жизнь, но
в сокровенные помыслы и намерения каждого, влезут
в душу, побранят, обсудят недостойных, всего более неверных мужей, потом пересчитают разные
случаи: именины, крестины, родины, кто чем угощал, кого звал, кого нет.
Она жила гувернанткой
в богатом доме и имела
случай быть за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев
в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров с солдатскими и чиновников с будничными лицами, способных только на черную работу, на труженическое добывание денег, на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров, с угловатыми манерами, с большими грубыми руками, с мещанской свежестью
в лице и с грубой речью.
Впрочем, он не был педант
в этом
случае и не стал бы настаивать на своем; он только не умел бы начертать
в своем уме другой дороги сыну.
Она как будто слушала курс жизни не по дням, а по часам. И каждый час малейшего, едва заметного опыта,
случая, который мелькнет, как птица, мимо носа мужчины, схватывается неизъяснимо быстро девушкой: она следит за его полетом вдаль, и кривая, описанная полетом линия остается у ней
в памяти неизгладимым знаком, указанием, уроком.
Он мысленно вел с ней нескончаемый разговор и днем и ночью. К «Истории открытий и изобретений» он все примешивал какие-нибудь новые открытия
в наружности или
в характере Ольги, изобретал
случай нечаянно встретиться с ней, послать книгу, сделать сюрприз.
Он вздохнул. Это может быть ворочало у него душу, и он задумчиво плелся за ней. Но ему с каждым шагом становилось легче; выдуманная им ночью ошибка было такое отдаленное будущее… «Ведь это не одна любовь, ведь вся жизнь такова… — вдруг пришло ему
в голову, — и если отталкивать всякий
случай, как ошибку, когда же будет — не ошибка? Что же я? Как будто ослеп…»
Да это все знают многие, но многие не знают, что делать
в том или другом
случае, а если и знают, то только заученное, слышанное, и не знают, почему так, а не иначе делают они, сошлются сейчас на авторитет тетки, кузины…
— Я говорю,
в таком
случае, если б ты полюбила другого.
Усмешка у ней была больше принятая форма, которою прикрывалось незнание, что
в том или другом
случае надо сказать или сделать.
— Вот-с,
в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец
в рукав, — извольте прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или,
в противном
случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня будущего года», прочитал Обломов.
Агафья Матвеевна мало прежде видала таких людей, как Обломов, а если видала, так издали, и, может быть, они нравились ей, но жили они
в другой, не
в ее сфере, и не было никакого
случая к сближению с ними.
Она слыхала, как поступают
в подобных
случаях другие. Сонечка, например, сказала своему жениху про корнета, что она дурачила его, что он мальчишка, что она нарочно заставляла ждать его на морозе, пока она выйдет садиться
в карету, и т. д.
Но не о себе, не о своем кофе вздыхает она, тужит не оттого, что ей нет
случая посуетиться, похозяйничать широко, потолочь корицу, положить ваниль
в соус или варить густые сливки, а оттого, что другой год не кушает этого ничего Илья Ильич, оттого, что кофе ему не берется пудами из лучшего магазина, а покупается на гривенники
в лавочке; сливки приносит не чухонка, а снабжает ими та же лавочка, оттого, что вместо сочной котлетки она несет ему на завтрак яичницу, заправленную жесткой, залежавшейся
в лавочке же ветчиной.
—
В таком
случае вы должны подписать бумагу. Прощайте, до завтра.
Даже если муж и превышает толпу умом — этой обаятельной силой
в мужчине, такие женщины гордятся этим преимуществом мужа, как каким-нибудь дорогим ожерельем, и то
в таком только
случае, если ум этот остается слеп на их жалкие, женские проделки. А если он осмелится прозирать
в мелочную комедию их лукавого, ничтожного, иногда порочного существования, им делается тяжело и тесно от этого ума.
Однажды вдруг к ней явилось неожиданно нашествие всего семейства братца, с детьми, даже с Тарантьевым, под предлогом сострадания. Полились пошлые утешения, советы «не губить себя, поберечь для детей» — все, что говорено было ей лет пятнадцать назад, по
случаю смерти первого мужа, и что произвело тогда желанное действие, а теперь производило
в ней почему-то тоску и отвращение.