Неточные совпадения
Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него
были синонимы; другая — из покоя и мирного
веселья. От этого главное поприще — служба на первых порах озадачила его самым неприятным образом.
Теперь его поглотила любимая мысль: он думал о маленькой колонии друзей, которые поселятся в деревеньках и фермах, в пятнадцати или двадцати верстах вокруг его деревни, как попеременно
будут каждый день съезжаться друг к другу в гости, обедать, ужинать, танцевать; ему видятся всё ясные дни, ясные лица, без забот и морщин, смеющиеся, круглые, с ярким румянцем, с двойным подбородком и неувядающим аппетитом;
будет вечное лето, вечное
веселье, сладкая еда да сладкая лень…
Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и
весельем, оттого там жили долго; мужчины в сорок лет походили на юношей; старики не боролись с трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности, умирали как будто украдкой, тихо застывая и незаметно испуская последний вздох. Оттого и говорят, что прежде
был крепче народ.
Напротив, в Святки, в светлый день, в веселые вечера Масленицы, когда все ликует,
поет,
ест и
пьет в доме, она вдруг, среди общего
веселья, зальется горячими слезами и спрячется в свой угол.
И чем дальше от детства, чем ближе к настоящему, тем ничтожнее и сомнительнее были радости. Начиналось это с Правоведения. Там было еще кое-что истинно хорошее: там
было веселье, там была дружба, там были надежды. Но в высших классах уже были реже эти хорошие минуты. Потом, во время первой службы у губернатора, опять появились хорошие минуты: это были воспоминания о любви к женщине. Потом всё это смешалось, и еще меньше стало хорошего. Далее еще меньше хорошего и что дальше, то меньше.
Это отразилось и на деревне, куда были посланы котлы браги. Зажглись веселые костры, и
было веселье во всех, и шутя говорили друг другу:
И старый дом, куда привел я вас, // Его паденья был свидетель хладный. // На изразцах кой-где встречает глаз // Черты карандаша, стихи и жадно // В них ищет мысли — и бесплодный час // Проходит… Кто писал? С какою целью? // Грустил ли он иль предан
был веселью? // Как надписи надгробные, оне // Рисуются узором по стене — // Следы давно погибших чувств и мнений, // Эпиграфы неведомых творений.
Одно, что́ он любил, это
было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что́ выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойною совестью высоко носил голову.
Неточные совпадения
И противнее всех
была Кити тем, как она поддалась тому тону
веселья, с которым этот господин, как на праздник для себя и для всех, смотрел на свой приезд в деревню, и в особенности неприятна
была тою особенною улыбкой, которою она отвечала на его улыбки.
Войдя в маленький кабинет Кити, хорошенькую, розовенькую, с куколками vieux saxe, [старого саксонского фарфора,] комнатку, такую же молоденькую, розовенькую и веселую, какою
была сама Кити еще два месяца тому назад, Долли вспомнила, как убирали они вместе прошлого года эту комнатку, с каким
весельем и любовью.
Это невинное
веселье выборов и та мрачная, тяжелая любовь, к которой он должен
был вернуться, поразили Вронского своею противоположностью. Но надо
было ехать, и он по первому поезду, в ночь, уехал к себе.
Левин остался до чая, но
веселье его всё исчезло, и ему
было неловко.
Блестящие нежностью и
весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца. Это
был тот самый, давно знакомый тон, с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.