— Верьте же мне, — заключила она, — как я вам верю, и не сомневайтесь, не тревожьте пустыми сомнениями этого счастья, а то оно улетит. Что я раз назвала своим, того уже не отдам назад, разве отнимут. Я это знаю, нужды нет, что я молода, но… Знаете ли, — сказала она с уверенностью в голосе, — в месяц, с тех пор, как знаю вас, я много передумала и испытала, как будто прочла
большую книгу, так, про себя, понемногу… Не сомневайтесь же…
Неточные совпадения
Потом уж он не осиливал и первого тома, а
большую часть свободного времени проводил, положив локоть на стол, а на локоть голову; иногда вместо локтя употреблял ту
книгу, которую Штольц навязывал ему прочесть.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в
книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей
больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
Но гулять «с мсьё Обломовым», сидеть с ним в углу
большой залы, на балконе… что ж из этого? Ему за тридцать лет: не станет же он говорить ей пустяков, давать каких-нибудь
книг… Да этого ничего никому и в голову не приходило.
— С трудом, но читаю. — А вы не были ли где-нибудь в городе? — спросил он
больше затем, чтоб замять разговор о
книгах.
Цыплята не пищали
больше, они давно стали пожилыми курами и прятались по курятникам.
Книг, присланных Ольгой, он не успел прочесть: как на сто пятой странице он положил
книгу, обернув переплетом вверх, так она и лежит уже несколько дней.
Как таблица на каменной скрижали, была начертана открыто всем и каждому жизнь старого Штольца, и под ней
больше подразумевать было нечего. Но мать, своими песнями и нежным шепотом, потом княжеский, разнохарактерный дом, далее университет,
книги и свет — все это отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи; русская жизнь рисовала свои невидимые узоры и из бесцветной таблицы делала яркую, широкую картину.
Потом я купил и себе очень много сластей и орехов, а в другой лавке взял
большую книгу «Псалтирь», такую точно, какая лежала на столе у нашей скотницы.
Вышел на средину храма отрок с
большою книгой, такою большою, что, показалось мне тогда, с трудом даже и нес ее, и возложил на налой, отверз и начал читать, и вдруг я тогда в первый раз нечто понял, в первый раз в жизни понял, что во храме Божием читают.
Должен сказать при этом, что собственно чорт играл в наших представлениях наименьшую роль. После своего появления старшему брату он нам уже почти не являлся, а если являлся, то не очень пугал. Может быть, отчасти это оттого, что в представлениях малорусского и польского народа он неизменно является кургузым немцем. Но еще более действовала тут старинная
большая книга в кожаном переплете («Печерский патерик»), которую отец привез из Киева.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть
книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник
большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с
книгами, зеркало печи с отдушником, который давно надо было починить, отцовский диван,
большой стол, на столе открытая
книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком.
Он и попытался это делать и ходил сначала в библиотеку заниматься выписками и справками для своей
книги; но, как он говорил ей, чем
больше он ничего не делал, тем меньше у него оставалось времени.
— Нет, вы мне только скажите, Василий Лукич, — спросил он вдруг, уже сидя за рабочим столом и держа в руках
книгу, — что
больше Александра Невского? Вы знаете, папа получил Александра Невского?
Положение Сергея Ивановича было еще тяжелее оттого, что, окончив
книгу, он не имел более кабинетной работы, занимавшей прежде
большую часть его времени.