Неточные совпадения
Длинные и черные, как уголь,
волосы, неприбранные, растрепанные, лезли из-под темного, наброшенного на голову покрывала.
И погиб козак! Пропал для всего козацкого рыцарства! Не видать ему больше ни Запорожья, ни отцовских хуторов своих, ни церкви Божьей! Украйне не видать тоже храбрейшего
из своих детей, взявшихся защищать ее. Вырвет старый Тарас седой клок
волос из своей чуприны и проклянет и день и час, в который породил на позор себе такого сына.
Так и летели черные
волосы из-под медной его шапки; вился завязанный на руке дорогой шарф, шитый руками первой красавицы.
Но когда подвели его к последним смертным мукам, — казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: боже, всё неведомые, всё чужие лица! Хоть бы кто-нибудь
из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей
волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи...
Вырвал он клок
волос из головы своей и вскрикнул...
Неточные совпадения
Городничий. Ну, а что
из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто
волосы дыбом поднимаются.
Вспомнили, что еще при Владимире Красном Солнышке некоторые вышедшие
из употребления боги были сданы в архив, бросились туда и вытащили двух: Перуна и
Волоса.
На голове ее
из своих и чужих нежно золотистого цвет
волос был сделан такой эшафодаж прически, что голова ее равнялась по величине стройно выпуклому и очень открытому спереди бюсту.
Когда затихшего наконец ребенка опустили в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая на цыпочки, подошел к ребенку. С минуту он молчал и с тем же унылым лицом смотрел на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его
волоса и кожу на лбу, выступила ему на лицо, и он так же тихо вышел
из комнаты.
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он вырос и переменился в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь ноги, выпроставшиеся
из одеяла, узнавала эти похуделые щеки, эти обрезанные, короткие завитки
волос на затылке, в который она так часто целовала его. Она ощупывала всё это и не могла ничего говорить; слезы душили ее.