— О, мне прекрасно! Так хорошо, так хорошо, что лучшего и не желаю, — говорила Вера Ефремовна, как всегда, испуганно глядя своими огромными добрыми круглыми глазами на Нехлюдова и вертя желтой тонкой-тонкой
жилистой шеей, выступающей из-за жалких, смятых и грязных воротничков кофточки.
Небольшая головка была украшена самою почтенною лысиною, точно все волосы на макушке были вылизаны коровой или другим каким животным, обладающим не менее широким и длинным языком; эта оригинальная головка была насажена на длинную
жилистую шею с резко выдававшимся кадыком, точно горло было завязано узлом.
Он плясал; то с удальством потряхивал, то, словно замирая, поводил маленькой лысой головкой, вытягивал
жилистую шею, топотал ногами на месте, иногда, с заметным трудом, сгибал колени.
Когда он пришел домой, то застал Гайнана в его темном чулане перед бюстом Пушкина. Великий поэт был весь вымазан маслом, и горевшая перед ним свеча бросала глянцевитые пятна на нос, на толстые губы и на
жилистую шею. Сам же Гайнан, сидя по-турецки на трех досках, заменявших ему кровать, качался взад и вперед и бормотал нараспев что-то тягучее и монотонное.
Неточные совпадения
Он видел, что Лидия смотрит не на колокол, а на площадь, на людей, она прикусила губу и сердито хмурится. В глазах Алины — детское любопытство. Туробоеву — скучно, он стоит, наклонив голову, тихонько сдувая пепел папиросы с рукава, а у Макарова лицо глупое, каким оно всегда бывает, когда Макаров задумывается. Лютов вытягивает
шею вбок,
шея у него длинная,
жилистая, кожа ее шероховата, как шагрень. Он склонил голову к плечу, чтоб направить непослушные глаза на одну точку.
Руки у него красные,
жилистые, так же как
шея, а на висках уже вздулись синеватые вены.
Городовой стал дрожащими толстыми пальцами неловко распускать тесемки на
жилистой красной
шее. Он был, видимо, взволнован и смущен, но всё-таки счел нужным обратиться к толпе.
Другой,
жилистый и сухой, весь высохший субъект, с тонкой
шеей и подслеповатыми, слезившимися глазами.
Волосы цвета верблюжьей шерсти были распущены по плечам, но они не могли задрапировать ни
жилистой худой
шеи, ни грязной ночной кофты, открывавшей благодаря оторванной верхней пуговке высохшую костлявую грудь.