Неточные совпадения
Чичиков, услышавши,
что дело уже дошло до именин сердца, несколько даже смутился и отвечал скромно,
что ни громкого имени не имеет,
ни даже ранга заметного.
— А, нет! — сказал Чичиков. — Мы напишем,
что они живы, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык
ни в
чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня
дело священное, закон — я немею пред законом.
Как зарубил
что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь; сколько
ни представляй ему доводов, ясных как
день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою,
что все,
что ни ворочалось на
дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает,
что не услышит
ни ответа,
ни мнения,
ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то
дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый
день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все,
что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты.
В самом
деле,
что ни говори, не только одни мертвые души, но еще и беглые, и всего двести с лишком человек!
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю,
что все
дела по крепостям, в какую бы
ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете,
что у вас делается, так мы спросим у других.
Дело известное,
что мужик: на новой земле, да заняться еще хлебопашеством, да ничего у него нет,
ни избы,
ни двора, — убежит, как дважды два, навострит так лыжи,
что и следа не отыщешь».
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все оказаться в широком размере, всё
что ни есть: и горы и леса и степи, и лица и губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать
дело.
Но это, однако ж, несообразно! это несогласно
ни с
чем! это невозможно, чтобы чиновники так могли сами напугать себя; создать такой вздор, так отдалиться от истины, когда даже ребенку видно, в
чем дело!
Никак не мог он понять,
что бы значило,
что ни один из городских чиновников не приехал к нему хоть бы раз наведаться о здоровье, тогда как еще недавно то и
дело стояли перед гостиницей дрожки — то почтмейстерские, то прокурорские, то председательские.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто
ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то,
что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да
дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина,
что слышно было, как муха летит;
что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и
что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Все,
что ни было под начальством его, сделалось страшными гонителями неправды; везде, во всех
делах они преследовали ее, как рыбак острогой преследует какую-нибудь мясистую белугу, и преследовали ее с таким успехом,
что в скором времени у каждого очутилось по нескольку тысяч капиталу.
Прежде он не хотел вступать
ни в какие сношения с ними, потому
что был не более как простой пешкой, стало быть, немного получил бы; но теперь… теперь совсем другое
дело: он мог предложить какие угодно условия.
Употребил все тонкие извороты ума, уже слишком опытного, слишком знающего хорошо людей: где подействовал приятностью оборотов, где трогательною речью, где покурил лестью,
ни в каком случае не портящею
дела, где всунул деньжонку, — словом, обработал
дело, по крайней мере, так,
что отставлен был не с таким бесчестьем, как товарищ, и увернулся из-под уголовного суда.
Он объявил,
что главное
дело — в хорошем почерке, а не в чем-либо другом,
что без этого не попадешь
ни в министры,
ни в государственные советники, а Тентетников писал тем самым письмом, о котором говорят: «Писала сорока лапой, а не человек».
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда в жизни своей
ни с кем, и — странный обман! — с первых минут разговора ему уже казалось,
что где-то и когда-то он знал ее,
что случилось это во
дни какого-то незапамятного младенчества, в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
Он то и
дело подливал да подливал;
чего ж не допивали гости, давал допить Алексаше и Николаше, которые так и хлопали рюмка за рюмкой, а встали из-за стола — как бы
ни в
чем не бывали, точно выпили по стакану воды.
— Да я и строений для этого не строю; у меня нет зданий с колоннами да фронтонами. Мастеров я не выписываю из-за границы. А уж крестьян от хлебопашества
ни за
что не оторву. На фабриках у меня работают только в голодный год, всё пришлые, из-за куска хлеба. Этаких фабрик наберется много. Рассмотри только попристальнее свое хозяйство, то увидишь — всякая тряпка пойдет в
дело, всякая дрянь даст доход, так
что после отталкиваешь только да говоришь: не нужно.
И как
ни рассматривал, на какую сторону
ни оборачивал
дело, видел,
что во всяком случае покупка была выгодна.
Словом, всячески, как
ни оборачивал он это
дело, видел,
что во всяком случае покупка была выгодна.
— Да как же в самом
деле: три
дни от тебя
ни слуху
ни духу! Конюх от Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то барином». Ну, хоть бы слово сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает
чего не передумал в эти
дни!
— Лучше всего вы это посмотрите. Впрочем, во всяком случае, — продолжал он весьма добродушно, — будьте всегда покойны и не смущайтесь ничем, даже если бы и хуже
что произошло. Никогда и
ни в
чем не отчаивайтесь: нет
дела неисправимого. Смотрите на меня: я всегда покоен. Какие бы
ни были возводимы на меня казусы, спокойствие мое непоколебимо.
— Это — другое
дело, Афанасий Васильевич. Я это делаю для спасения души, потому
что в убеждении,
что этим хоть сколько-нибудь заглажу праздную жизнь,
что как я
ни дурен, но молитвы все-таки что-нибудь значат у Бога. Скажу вам,
что я молюсь, — даже и без веры, но все-таки молюсь. Слышится только,
что есть господин, от которого все зависит, как лошадь и скотина, которою пашем, знает чутьем того, <кто> запрягает.
— Афанасий Васильевич! вновь скажу вам — это другое. В первом случае я вижу,
что я все-таки делаю. Говорю вам,
что я готов пойти в монастырь и самые тяжкие, какие на меня
ни наложат, труды и подвиги я буду исполнять там. Я уверен,
что не мое
дело рассуждать,
что взыщется <с тех>, которые заставили меня делать; там я повинуюсь и знаю,
что Богу повинуюсь.
— Вас может только наградить один Бог за такую службу, Афанасий Васильевич. А я вам не скажу
ни одного слова, потому
что, — вы сами можете чувствовать, — всякое слово тут бессильно. Но позвольте мне одно сказать насчет той просьбы. Скажите сами: имею ли я право оставить это
дело без внимания и справедливо ли, честно ли с моей стороны будет простить мерзавцев.
Собирайте все пожитки свои — да и с Богом, не откладывая
ни минуту, потому
что дело еще хуже.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите
ни слова поговорить о
деле. Ну
что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков. Да
что? мне нет никакого
дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь,
что у меня нет
ни копейки.
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да
что в самом
деле? Я такой! я не посмотрю
ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий
день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
)Мы, прохаживаясь по
делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому
что я не так, как иной городничий, которому
ни до
чего дела нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, //
Что год, то дети: некогда //
Ни думать,
ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!