Неточные совпадения
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если
же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в
таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Толстые
же никогда не занимают косвенных мест, а всё прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко,
так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят.
Хотя почтмейстер был очень речист, но и тот, взявши в руки карты, тот
же час выразил на лице своем мыслящую физиономию, покрыл нижнею губою верхнюю и сохранил
такое положение во все время игры.
А я ее по усам!» Иногда при ударе карт по столу вырывались выражения: «А! была не была, не с чего,
так с бубен!» Или
же просто восклицания: «черви! червоточина! пикенция!» или: «пикендрас! пичурущух пичура!» и даже просто: «пичук!» — названия, которыми перекрестили они масти в своем обществе.
Кроме страсти к чтению, он имел еще два обыкновения, составлявшие две другие его характерические черты: спать не раздеваясь,
так, как есть, в том
же сюртуке, и носить всегда с собою какой-то свой особенный воздух, своего собственного запаха, отзывавшийся несколько жилым покоем,
так что достаточно было ему только пристроить где-нибудь свою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате, да перетащить туда шинель и пожитки, и уже казалось, что в этой комнате лет десять жили люди.
— Да, — примолвил Манилов, — уж она, бывало, все спрашивает меня: «Да что
же твой приятель не едет?» — «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж
такое, право, доставили наслаждение… майский день… именины сердца…
Чичиков поднял несколько бровь, услышав
такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался тот
же час привесть лицо в обыкновенное положение.
— Умница, душенька! — сказал на это Чичиков. — Скажите, однако ж… — продолжал он, обратившись тут
же с некоторым видом изумления к Маниловым, — в
такие лета и уже
такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке будут большие способности.
Манилов выронил тут
же чубук с трубкою на пол и как разинул рот,
так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут.
Дождь, однако
же, казалось, зарядил надолго. Лежавшая на дороге пыль быстро замесилась в грязь, и лошадям ежеминутно становилось тяжелее тащить бричку. Чичиков уже начинал сильно беспокоиться, не видя
так долго деревни Собакевича. По расчету его, давно бы пора было приехать. Он высматривал по сторонам, но темнота была
такая, хоть глаз выколи.
— Что ж делать, матушка: вишь, с дороги сбились. Не ночевать
же в
такое время в степи.
Слова хозяйки были прерваны странным шипением,
так что гость было испугался; шум походил на то, как бы вся комната наполнилась змеями; но, взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам пришла охота бить. За шипеньем тотчас
же последовало хрипенье, и, наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа
таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку, после чего маятник пошел опять покойно щелкать направо и налево.
Хозяйка вышла, и он тот
же час поспешил раздеться, отдав Фетинье всю снятую с себя сбрую, как верхнюю,
так и нижнюю, и Фетинья, пожелав также с своей стороны покойной ночи, утащила эти мокрые доспехи.
Одевшись, подошел он к зеркалу и чихнул опять
так громко, что подошедший в это время к окну индейский петух — окно
же было очень близко от земли — заболтал ему что-то вдруг и весьма скоро на своем странном языке, вероятно «желаю здравствовать», на что Чичиков сказал ему дурака.
Тот
же самый орел, как только вышел из комнаты и приближается к кабинету своего начальника, куропаткой
такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет.
— А,
так вы покупщик! Как
же жаль, право, что я продала мед купцам
так дешево, а вот ты бы, отец мой, у меня, верно, его купил.
— Куда ж еще вы их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы — все вам остается, перевод только на бумаге. Ну,
так что
же? Как
же? отвечайте, по крайней мере.
— Да что ж пенька? Помилуйте, я вас прошу совсем о другом, а вы мне пеньку суете! Пенька пенькою, в другой раз приеду, заберу и пеньку.
Так как
же, Настасья Петровна?
Он всегда
так поспешно выдвигался и задвигался в ту
же минуту хозяином, что наверно нельзя сказать, сколько было там денег.
— Да у меня-то их хорошо пекут, — сказала хозяйка, — да вот беда: урожай плох, мука уж
такая неавантажная… Да что
же, батюшка, вы
так спешите? — проговорила она, увидя, что Чичиков взял в руки картуз, — ведь и бричка еще не заложена.
Хотя день был очень хорош, но земля до
такой степени загрязнилась, что колеса брички, захватывая ее, сделались скоро покрытыми ею, как войлоком, что значительно отяжелило экипаж; к тому
же почва была глиниста и цепка необыкновенно.
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию
же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь
такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то беда, что ни за какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть
такого желудка, какой бывает у господина средней руки.
— Ты, однако, и тогда
так говорил, — отвечал белокурый, — а когда я тебе дал пятьдесят рублей, тут
же просадил их.
— Ну, душа, вот это
так! Вот это хорошо, постой
же, я тебя поцелую за это. — Здесь Ноздрев и Чичиков поцеловались. — И славно: втроем и покатим!
Дружбу заведут, кажется, навек: но всегда почти
так случается, что подружившийся подерется с ними того
же вечера на дружеской пирушке.
В картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или
же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам,
так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой.
Если
же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет
такое, чего с другим никак не будет: или нарежется в буфете
таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом,
так что наконец самому сделается совестно.
Впрочем, редко случалось, чтобы это было довезено домой; почти в тот
же день спускалось оно все другому, счастливейшему игроку, иногда даже прибавлялась собственная трубка с кисетом и мундштуком, а в другой раз и вся четверня со всем: с коляской и кучером,
так что сам хозяин отправлялся в коротеньком сюртучке или архалуке искать какого-нибудь приятеля, чтобы попользоваться его экипажем.
— Когда
же ты успел его
так скоро купить?
— Да что
же тебе за прибыль знать? ну, просто
так, пришла фантазия.
—
Так вот
же: до тех пор, пока не скажешь, не сделаю!
— Однако ж это обидно! что
же я
такое в самом деле! почему я непременно лгу?
— Да за что
же ты бранишь меня? Виноват разве я, что не играю? Продай мне душ одних, если уж ты
такой человек, что дрожишь из-за этого вздору.
— Черта лысого получишь! хотел было, даром хотел отдать, но теперь вот не получишь
же! Хоть три царства давай, не отдам.
Такой шильник, [Шильник — плут.] печник гадкий! С этих пор с тобой никакого дела не хочу иметь. Порфирий, ступай скажи конюху, чтобы не давал овса лошадям его, пусть их едят одно сено.
— Ну,
так как
же думаешь? — сказал Ноздрев, немного помолчавши. — Не хочешь играть на души?
Пьян ты, что ли?» Селифан почувствовал свою оплошность, но
так как русский человек не любит сознаться перед другим, что он виноват, то тут
же вымолвил он, приосанясь: «А ты что
так расскакался? глаза-то свои в кабаке заложил, что ли?» Вслед за сим он принялся отсаживать назад бричку, чтобы высвободиться
таким образом из чужой упряжи, но не тут-то было, все перепуталось.
Нужно
же такое странное сближение: его даже звали Михайлом Семеновичем.
— Как, губернатор разбойник? — сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники. — Признаюсь, этого я бы никак не подумал, — продолжал он. — Но позвольте, однако
же, заметить: поступки его совершенно не
такие, напротив, скорее даже мягкости в нем много. — Тут он привел в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными руками, и отозвался с похвалою об ласковом выражении лица его.
Сидят они на том
же месте, одинаково держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что отроду еще не выходило слово из
таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто: ого-го!
Собакевич все слушал, наклонивши голову, — и что, однако
же, при всей справедливости этой меры она бывает отчасти тягостна для многих владельцев, обязывая их взносить подати
так, как бы за живой предмет, и что он, чувствуя уважение личное к нему, готов бы даже отчасти принять на себя эту действительно тяжелую обязанность.
— А, например, как
же цена? хотя, впрочем, это
такой предмет… что о цене даже странно…
Так совершилось дело. Оба решили, чтобы завтра
же быть в городе и управиться с купчей крепостью. Чичиков попросил списочка крестьян. Собакевич согласился охотно и тут
же, подошед к бюро, собственноручно принялся выписывать всех не только поименно, но даже с означением похвальных качеств.
Случись
же под
такую минуту, как будто нарочно в подтверждение его мнения о военных, что сын его проигрался в карты; он послал ему от души свое отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете или нет.
На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: «А побрал бы тебя черт с твоим почтением!» Но
так как гостеприимство у нас в
таком ходу, что и скряга не в силах преступить его законов, то он прибавил тут
же несколько внятнее: «Прошу покорнейше садиться!»
— Стар я, батюшка, чтобы лгать: седьмой десяток живу! — сказал Плюшкин. Он, казалось, обиделся
таким почти радостным восклицанием. Чичиков заметил, что в самом деле неприлично подобное безучастие к чужому горю, и потому вздохнул тут
же и сказал, что соболезнует.
Чичиков постарался объяснить, что его соболезнование совсем не
такого рода, как капитанское, и что он не пустыми словами, а делом готов доказать его и, не откладывая дела далее, без всяких обиняков, тут
же изъявил готовность принять на себя обязанность платить подати за всех крестьян, умерших
такими несчастными случаями. Предложение, казалось, совершенно изумило Плюшкина. Он, вытаращив глаза, долго смотрел на него и наконец спросил...
Почему у Прошки были
такие большие сапоги, это можно узнать сейчас
же: у Плюшкина для всей дворни, сколько ни было ее в доме, были одни только сапоги, которые должны были всегда находиться в сенях.
— В город? Да как
же?.. а дом-то как оставить? Ведь у меня народ или вор, или мошенник: в день
так оберут, что и кафтана не на чем будет повесить.
— Да кого
же знакомого? Все мои знакомые перемерли или раззнакомились. Ах, батюшка! как не иметь, имею! — вскричал он. — Ведь знаком сам председатель, езжал даже в старые годы ко мне, как не знать! однокорытниками были, вместе по заборам лазили! как не знакомый? уж
такой знакомый!
так уж не к нему ли написать?
— Как
же, уж
такой знакомый! в школе были приятели.