Когда все это было внесено, кучер Селифан отправился на конюшню возиться около лошадей, а лакей Петрушка стал устроиваться в маленькой передней, очень темной конурке, куда уже успел притащить свою шинель и вместе с нею какой-то свой
собственный запах, который был сообщен и принесенному вслед за тем мешку с разным лакейским туалетом.
Кроме страсти к чтению, он имел еще два обыкновения, составлявшие две другие его характерические черты: спать не раздеваясь, так, как есть, в том же сюртуке, и носить всегда с собою какой-то свой особенный воздух, своего
собственного запаха, отзывавшийся несколько жилым покоем, так что достаточно было ему только пристроить где-нибудь свою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате, да перетащить туда шинель и пожитки, и уже казалось, что в этой комнате лет десять жили люди.
Неточные совпадения
И в самом деле, какую цену может иметь для каторжного
собственная его чистоплотность, если завтра приведут новую партию и положат с ним бок о бок соседа, от которого ползут во все стороны насекомые и идет удушливый
запах?
Оставался церемониальный марш. Весь полк свели в тесную, сомкнутую колонну, пополуротно. Опять выскочили вперед желонеры и вытянулись против правого фланга, обозначая линию движения. Становилось невыносимо жарко. Люди изнемогали от духоты и от тяжелых испарений
собственных тел, скученных в малом пространстве, от
запаха сапог, махорки, грязной человеческой кожи и переваренного желудком черного хлеба.
Повторяю вам, вы очень ошибаетесь, если думаете, что вот я призову мужика, да так и начну его
собственными руками обдирать… фи! Вы забыли, что от него там бог знает чем
пахнет… да и не хочу я совсем давать себе этот труд. Я просто призываю писаря или там другого, et je lui dis:"Mon cher, tu me dois tant et tant", [и я ему говорю «Дорогой мой, ты мне должен столько то и столько то» (франц.).] — ну, и дело с концом. Как уж он там делает — это до меня не относится.
Берди-Пашу юнкера нельзя сказать чтобы любили, но они ценили его за примитивную татарскую справедливость, за голос, за представительность и в особенности за неподражаемую красоту и лихость, с которыми он гарцевал перед батальоном на своей
собственной чистокровной белой арабской кобыле Кабардинке, которую сам
Паша, со свойственной ему упрямостью, называл Кабардиновкой.
Милосерднейшего человека готов променять даже на самого строгого, если этот припахивает ихним
собственным посконным
запахом.