Неточные совпадения
—
Послушай, любезный! сколько
у нас умерло крестьян с тех пор, как подавали ревизию?
— А, хорошо, хорошо, матушка.
Послушай, зятек! заплати, пожалуйста.
У меня нет ни копейки в кармане.
— Ну,
послушай, чтоб доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь скалдырник, [Скалдырник — скряга.] я не возьму за них ничего. Купи
у меня жеребца, я тебе дам их в придачу.
— Да мне хочется, чтобы
у тебя были собаки.
Послушай, если уж не хочешь собак, так купи
у меня шарманку, чудная шарманка; самому, как честный человек, обошлась в полторы тысячи: тебе отдаю за девятьсот рублей.
— Когда ты не хочешь на деньги, так вот что,
слушай: я тебе дам шарманку и все, сколько ни есть
у меня, мертвые души, а ты мне дай свою бричку и триста рублей придачи.
— Ну,
послушай, сыграем в шашки, выиграешь — твои все. Ведь
у меня много таких, которых нужно вычеркнуть из ревизии. Эй, Порфирий, принеси-ка сюда шашечницу.
Собакевич
слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она
у него была, но вовсе не там, где следует, а, как
у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
А ведь было время, когда он только был бережливым хозяином! был женат и семьянин, и сосед заезжал к нему пообедать,
слушать и учиться
у него хозяйству и мудрой скупости.
—
Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям, в какую бы ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что
у вас делается, так мы спросим
у других.
— Поверите ли, ваше превосходительство, — продолжал Ноздрев, — как сказал он мне: «Продай мертвых душ», — я так и лопнул со смеха. Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три миллиона крестьян на вывод: каких на вывод! да он торговал
у меня мертвых.
Послушай, Чичиков, да ты скотина, ей-богу, скотина, вот и его превосходительство здесь, не правда ли, прокурор?
Послушай, Чичиков, ведь тебе, право, стыдно,
у тебя, ты сам знаешь, нет лучшего друга, как я.
Селифан произнес: «
Слушаю, Павел Иванович!» — и остановился, однако ж, несколько времени
у дверей, не двигаясь с места.
Андрей Иванович подумал, что это должен быть какой-нибудь любознательный ученый-профессор, который ездит по России затем, чтобы собирать какие-нибудь растения или даже предметы ископаемые. Он изъявил ему всякую готовность споспешествовать; предложил своих мастеров, колесников и кузнецов для поправки брички; просил расположиться
у него как в собственном доме; усадил обходительного гостя в большие вольтеровские <кресла> и приготовился
слушать его рассказ, без сомнения, об ученых предметах и естественных.
—
Послушайте, Афанасий Васильевич, скажите мне, я вас одного знаю за честного человека, что
у вас за страсть защищать всякого рода мерзавцев?
— Наташенька, деточка моя, дочка моя, милочка, что с тобою! — вскричал он наконец, и слезы градом хлынули из глаз его. — Отчего ты тоскуешь? Отчего плачешь и день и ночь? Ведь я все вижу; я ночей не сплю, встаю и
слушаю у твоей комнаты!.. Скажи мне все, Наташа, откройся мне во всем, старику, и мы…
Неточные совпадения
Придет, глядит начальником // (Горда свинья: чесалася // О барское крыльцо!), // Кричит: «Приказ по вотчине!» // Ну,
слушаем приказ: // «Докладывал я барину, // Что
у вдовы Терентьевны // Избенка развалилася, // Что баба побирается // Христовым подаянием, // Так барин приказал:
Стародум. О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася
у Кутейкина, и какому математику, учася
у Цыфиркина. (К Правдину.) Любопытен бы я был
послушать, чему немец-то его выучил.
Старый, толстый Татарин, кучер Карениной, в глянцовом кожане, с трудом удерживал прозябшего левого серого, взвивавшегося
у подъезда. Лакей стоял, отворив дверцу. Швейцар стоял, держа наружную дверь. Анна Аркадьевна отцепляла маленькою быстрою рукой кружева рукава от крючка шубки и, нагнувши голову,
слушала с восхищением, что говорил, провожая ее, Вронский.
— Однако
послушай, — сказал раз Степан Аркадьич Левину, возвратившись из деревни, где он всё устроил для приезда молодых, — есть
у тебя свидетельство о том, что ты был на духу?
Княгиня начала говорить ему, но он не
слушал ее. Хотя разговор с княгиней и расстраивал его, он сделался мрачен не от этого разговора, но от того, что он видел
у самовара.