Неточные совпадения
При этом глаза его делались чрезвычайно сладкими и лицо принимало самое довольное выражение; впрочем,
все эти прожекты так и оканчивались только одними словами.
Окинувши взглядом комнату, он теперь заметил, что на картинах не
всё были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик с красными обшлагами на мундире, как нáшивали
при Павле Петровиче.
При этом испуг в открытых, остановившихся устах, на глазах слезы —
все это в ней было так мило, что герой наш глядел на нее несколько минут, не обращая никакого внимания на происшедшую кутерьму между лошадьми и кучерами.
— Пили уже и ели! — сказал Плюшкин. — Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько ни корми… Ведь вот капитан — приедет: «Дядюшка, говорит, дайте чего-нибудь поесть!» А я ему такой же дядюшка, как он мне дедушка. У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается! Да, ведь вам нужен реестрик
всех этих тунеядцев? Как же, я, как знал,
всех их списал на особую бумажку, чтобы
при первой подаче ревизии
всех их вычеркнуть.
При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во
всех очах…
Цветы и ленты на шляпе,
вся веселится бурлацкая ватага, прощаясь с любовницами и женами, высокими, стройными, в монистах и лентах; хороводы, песни, кипит
вся площадь, а носильщики между тем
при криках, бранях и понуканьях, нацепляя крючком по девяти пудов себе на спину, с шумом сыплют горох и пшеницу в глубокие суда, валят кули с овсом и крупой, и далече виднеют по
всей площади кучи наваленных в пирамиду, как ядра, мешков, и громадно выглядывает
весь хлебный арсенал, пока не перегрузится
весь в глубокие суда-суряки [Суда-суряки — суда, получившие свое название от реки Суры.] и не понесется гусем вместе с весенними льдами бесконечный флот.
— Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим, — сказал председатель, — это наша обязанность, наш долг. Вы у нас гость: нам должно угощать. Знаете ли что, господа! Покамест что, а мы вот как сделаем: отправимтесь-ка
все, так как есть, к полицеймейстеру; он у нас чудотворец: ему стоит только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы, знаете ли, так закусим! да
при этой оказии и в вистишку.
От такого предложения никто не мог отказаться. Свидетели уже
при одном наименованье рыбного ряда почувствовали аппетит; взялись
все тот же час за картузы и шапки, и присутствие кончилось. Когда проходили они канцелярию, Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову...
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков
все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на
все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане,
все, кажется,
при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
— Ну, слушайте же, что такое эти мертвые души, — сказала дама приятная во
всех отношениях, и гостья
при таких словах
вся обратилась в слух: ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась на диване, и, несмотря на то что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее, стала похожа на легкий пух, который вот так и полетит на воздух от дуновенья.
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж
все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь
все это как-то неясно, и когда вспомнили
при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом деле такой?
На вопрос, не делатель ли он фальшивых бумажек, он отвечал, что делатель, и
при этом случае рассказал анекдот о необыкновенной ловкости Чичикова: как, узнавши, что в его доме находилось на два миллиона фальшивых ассигнаций, опечатали дом его и приставили караул, на каждую дверь по два солдата, и как Чичиков переменил их
все в одну ночь, так что на другой день, когда сняли печати, увидели, что
все были ассигнации настоящие.
При повороте в одну из улиц бричка должна была остановиться, потому что во
всю длину ее проходила бесконечная погребальная процессия.
При расставании слез не было пролито из родительских глаз; дана была полтина меди на расход и лакомства и, что гораздо важнее, умное наставление: «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше
всего угождай учителям и начальникам.
Во
все время пребывания в училище был он на отличном счету и
при выпуске получил полное удостоение во
всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение.
— «Да, шаловлив, шаловлив, — говорил обыкновенно на это отец, — да ведь как быть: драться с ним поздно, да и меня же
все обвинят в жестокости; а человек он честолюбивый, укори его
при другом-третьем, он уймется, да ведь гласность-то — вот беда! город узнает, назовет его совсем собакой.
Сам стал входить во
все, показываться на полях, на гумне, в овинах, на мельницах, у пристани,
при грузке и сплавке барок и плоскодонов.
В отместку язвил он его
при всяком случае, критиковал всякое распоряженье и видел во
всех мерах и действиях его верх неразумия.
— Помилуйте, не только одеваться, но можете совершать
при мне
все, что угодно вашему превосходительству, — сказал Чичиков.
«Осел! дурак!» — думал Чичиков, сердитый и недовольный во
всю дорогу. Ехал он уже
при звездах. Ночь была на небе. В деревнях были огни. Подъезжая к крыльцу, он увидел в окнах, что уже стол был накрыт для ужина.
— Но вздор, вздор, — сказал он вслух и тут же почувствовал решимость на
все штуки. — Я знаю это лучше: я участвовал
при последних минутах покойницы. Мне это лучше
всех известно. Я готов присягнуть самолично.
Сделавши ножницами нарезку, купец произвел обеими руками ловкое дранье сукна во
всю его ширину,
при окончанье которого поклонился Чичикову с наиобольстительнейшею приятностью.
За двойную <цену> мастер решился усилить рвение и засадил
всю ночь работать
при свечах портное народонаселение — иглами, утюгами и зубами, и фрак на другой день был готов, хотя и немножко поздно.
Неточные совпадения
«Отцы! — сказал Клим Яковлич, // С каким-то визгом в голосе, // Как будто
вся утроба в нем, //
При мысли о помещиках, // Заликовала вдруг.
В воротах с ними встретился // Лакей, какой-то буркою // Прикрытый: «Вам кого? // Помещик за границею, // А управитель
при смерти!..» — // И спину показал. // Крестьяне наши прыснули: // По
всей спине дворового // Был нарисован лев. // «Ну, штука!» Долго спорили, // Что за наряд диковинный, // Пока Пахом догадливый // Загадки не решил: // «Холуй хитер: стащит ковер, // В ковре дыру проделает, // В дыру просунет голову // Да и гуляет так!..»
Стародум. Оттого, мой друг, что
при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель
все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он
всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И
все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах
при малейшем его движении.
Нечто подобное было, по словам старожилов, во времена тушинского царика, да еще
при Бироне, когда гулящая девка, Танька-Корявая, чуть-чуть не подвела
всего города под экзекуцию.