Неточные совпадения
Потом отправился к вице-губернатору, потом был у прокурора, у
председателя палаты, у полицеймейстера, у откупщика, у начальника над казенными фабриками… жаль, что несколько трудно упомнить всех сильных мира сего; но довольно
сказать, что приезжий оказал необыкновенную деятельность насчет визитов: он явился даже засвидетельствовать почтение инспектору врачебной управы и городскому архитектору.
Полицеймейстеру
сказал что-то очень лестное насчет городских будочников; а в разговорах с вице-губернатором и
председателем палаты, которые были еще только статские советники,
сказал даже ошибкою два раза: «ваше превосходительство», что очень им понравилось.
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова в то время, когда он рассматривал общество, и следствием этого было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат, в другую комнату, там я тебе что-то
скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа;
председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.
— Мы об вас вспоминали у
председателя палаты, у Ивана Григорьевича, —
сказал наконец Чичиков, видя, что никто не располагается начинать разговора, — в прошедший четверг. Очень приятно провели там время.
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться
сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то
председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же! были с ним однокорытниками!
— Вот он вас проведет в присутствие! —
сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце,
председатель.
— Да вы всегда славились здоровьем, —
сказал председатель, — и покойный ваш батюшка был также крепкий человек.
— Мне кажется, однако ж, —
сказал председатель, — вы бы тоже повалили медведя, если бы захотели выйти против него.
— Чем же ваша жизнь не красна? —
сказал председатель.
— От кого? —
сказал председатель и, распечатавши, воскликнул: — А! от Плюшкина. Он еще до сих пор прозябает на свете. Вот судьба, ведь какой был умнейший, богатейший человек! а теперь…
— Извольте, извольте, —
сказал председатель, прочитав письмо, — я готов быть поверенным. Когда вы хотите совершить купчую, теперь или после?
— Именно, именно! —
сказал председатель и тот же час отрядил за ними всеми канцелярского.
— Как же, пошлем и за ним! —
сказал председатель. — Все будет сделано, а чиновным вы никому не давайте ничего, об этом я вас прошу. Приятели мои не должны платить. —
Сказавши это, он тут же дал какое-то приказанье Ивану Антоновичу, как видно ему не понравившееся. Крепости произвели, кажется, хорошее действие на
председателя, особливо когда он увидел, что всех покупок было почти на сто тысяч рублей. Несколько минут он смотрел в глаза Чичикову с выраженьем большого удовольствия и наконец
сказал...
— Нет, будто и Михеева продали? —
сказал председатель. — Я знаю каретника Михеева: славный мастер; он мне дрожки переделал. Только позвольте, как же… Ведь вы мне сказывали, что он умер…
— Да, Михеев славный мастер, —
сказал председатель, — и я дивлюсь даже, как вы могли с ним расстаться.
— Но позвольте, Павел Иванович, —
сказал председатель, — как же вы покупаете крестьян без земли? разве на вывод?
— О, там отличные земли! —
сказал председатель и отозвался с большою похвалою насчет рослости тамошних трав. — А земли в достаточном количестве?
— Итак, —
сказал председатель, когда все было кончено, — остается теперь только вспрыснуть покупочку.
— Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим, —
сказал председатель, — это наша обязанность, наш долг. Вы у нас гость: нам должно угощать. Знаете ли что, господа! Покамест что, а мы вот как сделаем: отправимтесь-ка все, так как есть, к полицеймейстеру; он у нас чудотворец: ему стоит только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы, знаете ли, так закусим! да при этой оказии и в вистишку.
Председатель никак не мог понять, как Павел Иванович, так хорошо и, можно
сказать, тонко разумевший игру, мог сделать подобные ошибки и подвел даже под обух его пикового короля, на которого он, по собственному выражению, надеялся, как на Бога.
Неточные совпадения
— Вы
сказали — правà —
сказал Сергей Иванович, дождавшись молчания Песцова, — правà занимания должностей присяжных, гласных,
председателей управ, права служащего, члена парламента….
Председатель стал объяснять, люди, сидевшие на скамье по бокам Самгина, подались вперед, как бы ожидая услышать нечто удивительное. Подсудимый, угрюмо выслушав объяснение, приподнял плечи и
сказал ворчливо:
— Разве я тебе не говорила? Это
председатель палаты, важный человек: солидный, умный, молчит все; а если
скажет, даром слов не тратит. Его все боятся в городе: что он
сказал, то и свято. Ты приласкайся к нему: он любит пожурить…
— Я больше ничего не имею, —
сказал прокурор
председателю и, неестественно приподняв плечи, стал быстро записывать в конспект своей речи признание самой подсудимой, что она заходила с Симоном в пустой номер.
— Вот в этом всё дело, — улыбаясь,
сказал председатель, глядя на часы.