Неточные совпадения
Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил,
кто в городе губернатор,
кто председатель палаты,
кто прокурор, — словом, не пропустил
ни одного значительного чиновника; но еще с большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках: сколько
кто имеет душ крестьян, как далеко живет от города, какого даже характера и как часто приезжает
в город; расспросил внимательно о состоянии края: не было ли каких болезней
в их губернии — повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного, и все так обстоятельно и с такою точностию, которая показывала более, чем одно простое любопытство.
Кто был то, что называют тюрюк, то есть человек, которого нужно было подымать пинком на что-нибудь;
кто был просто байбак, лежавший, как говорится, весь век на боку, которого даже напрасно было подымать: не встанет
ни в каком случае.
Все, что
ни было, обратилось к нему навстречу,
кто с картами
в руках,
кто на самом интересном пункте разговора произнесши: «а нижний земский суд отвечает на это…», но что такое отвечает земский суд, уж это он бросил
в сторону и спешил с приветствием к нашему герою.
Впрочем, если слово из улицы попало
в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь
ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят
в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски
в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем,
кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу
в русском вкусе.
Как
ни велик был
в обществе вес Чичикова, хотя он и миллионщик, и
в лице его выражалось величие и даже что-то марсовское и военное, но есть вещи, которых дамы не простят никому, будь он
кто бы
ни было, и тогда прямо пиши пропало!
Я поставлю полные баллы во всех науках тому,
кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а
в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением
в лице и
в глазах, как
в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что
ни один из учеников
в течение круглого года не кашлянул и не высморкался
в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли
кто там или нет.
И вдруг предстал
в его мыслях, как живой, его
ни с
кем не сравненный, чудесный воспитатель, никем не заменимый Александр Петрович, — и
в три ручья потекли вдруг слезы из глаз его.
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда
в жизни своей
ни с
кем, и — странный обман! — с первых минут разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества,
в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
Родственники, конечно, родственниками, но отчасти, так сказать, и для самого себя; потому что, точно, не говоря уже о пользе, которая может быть
в геморроидальном отношенье, одно уже то, чтоб увидать свет, коловращенье людей…
кто что
ни говори, есть, так сказать, живая книга, та же наука.
Конечно, ничего вредоносного
ни для
кого не могло быть
в этом поступке: помещики все равно заложили бы также эти души наравне с живыми, стало быть, казне убытку не может быть никакого; разница
в том, что они были бы
в одних руках, а тогда были бы
в разных.
— Это — другое дело, Афанасий Васильевич. Я это делаю для спасения души, потому что
в убеждении, что этим хоть сколько-нибудь заглажу праздную жизнь, что как я
ни дурен, но молитвы все-таки что-нибудь значат у Бога. Скажу вам, что я молюсь, — даже и без веры, но все-таки молюсь. Слышится только, что есть господин, от которого все зависит, как лошадь и скотина, которою пашем, знает чутьем того, <
кто> запрягает.
Если увидите
в ком противу
кого бы то
ни было ненависть, употребите все усилие.
— Ступай к каретнику, чтобы поставил коляску на полозки, — сказал Чичиков, а сам пошел
в город, но
ни <к>
кому не хотел заходить отдавать прощальных визитов.
Но отчего же так? Ведь она госпожа Обломова, помещица; она могла бы жить отдельно, независимо,
ни в ком и ни в чем не нуждаясь? Что ж могло заставить ее взять на себя обузу чужого хозяйства, хлопот о чужих детях, обо всех этих мелочах, на которые женщина обрекает себя или по влечению любви, по святому долгу семейных уз, или из-за куска насущного хлеба? Где же Захар, Анисья, ее слуги по всем правам? Где, наконец, живой залог, оставленный ей мужем, маленький Андрюша? Где ее дети от прежнего мужа?
Неточные совпадения
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что
в самом деле? Я такой! я не посмотрю
ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас
в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что
ни работою //
Ни вечною заботою, //
Ни игом рабства долгого, //
Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки
в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
Кто б
ни был ты, уверенно //
В калитку деревенскую // Стучись!
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, //
В домишки не ворочаться, // Не видеться
ни с женами, //
Ни с малыми ребятами, //
Ни с стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как
ни на есть — доподлинно, //
Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну —
в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, // Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда
ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: //
Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»