Неточные совпадения
— Вот он вас проведет
в присутствие! — сказал Иван Антонович, кивнув
головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил
в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.)
в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает
автора до Рая.] и провел их
в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и
в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель.
И вот таким образом составился
в голове нашего героя сей странный сюжет, за который, не знаю, будут ли благодарны ему читатели, а уж как благодарен
автор, так и выразить трудно.
«Глупо. Но вспоминать — не значит выдумывать. Книга — реальность, ею можно убить муху, ее можно швырнуть
в голову автора. Она способна опьянять, как вино и женщина».
Неточные совпадения
Автору не до прикрас, добрая публика, потому что он все думает о том, какой сумбур у тебя
в голове, сколько лишних, лишних страданий делает каждому человеку дикая путаница твоих понятий.
Но художническое чутье
автора дало ему понять, что его Петр, приходящий
в себя от колокольного звона, не есть представитель широкой русской натуры, забубённой
головы, а довольно мелкий трактирный гуляка.
Здесь мне кажется возможным сказать несколько слов об этой комнате; она была хоть и довольно большая, но совершенно не походила на масонскую спальню Крапчика; единственными украшениями этой комнаты служили: прекрасный портрет английского поэта Эдуарда Юнга [Юнг Эдуард (1683—1765) — английский поэт,
автор известной поэмы «Жалобы или Ночные думы» («Ночи»).], написанный с него
в его молодости и представлявший мистического поэта с длинными волосами, со склоненною несколько набок печальною
головою, с простертыми на колена руками, персты коих были вложены один между другого.
Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал. Это были хорошие вечера;
в мастерской тихо, как ночью, над столами висят стеклянные шары — белые, холодные звезды, их лучи освещают лохматые и лысые
головы, приникшие к столам; я вижу спокойные, задумчивые лица, иногда раздается возглас похвалы
автору книги или герою. Люди внимательны и кротки не похоже на себя; я очень люблю их
в эти часы, и они тоже относятся ко мне хорошо; я чувствовал себя на месте.
(Прим.
автора.)] наплясались, стоя и приседая на одном месте
в самых карикатурных положениях, то старший из родичей, пощелкавши языком, покачав
головой и не смотря
в лицо спрашивающему, с важностию скажет
в ответ: «Пора не пришел — еще баран тащи».