Цитаты со словом «господа»
В ворота гостиницы губернского города nn въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют
господами средней руки.
В бричке сидел
господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод.
Когда экипаж въехал на двор,
господин был встречен трактирным слугою, или половым, как их называют в русских трактирах, живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо.
Он выбежал проворно, с салфеткой в руке, весь длинный и в длинном демикотонном сюртуке со спинкою чуть не на самом затылке, встряхнул волосами и повел проворно
господина вверх по всей деревянной галдарее показывать ниспосланный ему Богом покой.
Пока приезжий
господин осматривал свою комнату, внесены были его пожитки: прежде всего чемодан из белой кожи, несколько поистасканный, показывавший, что был не в первый раз в дороге.
Покамест слуги управлялись и возились,
господин отправился в общую залу.
Господин скинул с себя картуз и размотал с шеи шерстяную, радужных цветов косынку, какую женатым приготовляет своими руками супруга, снабжая приличными наставлениями, как закутываться, а холостым — наверное не могу сказать, кто делает, бог их знает, я никогда не носил таких косынок.
Размотавши косынку,
господин велел подать себе обед.
В приемах своих
господин имел что-то солидное и высмаркивался чрезвычайно громко.
После обеда
господин выкушал чашку кофею и сел на диван, подложивши себе за спину подушку, которую в русских трактирах вместо эластической шерсти набивают чем-то чрезвычайно похожим на кирпич и булыжник.
Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при описании иллюминации, что «город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к
господину градоначальнику».
Наконец толстый, послуживши Богу и государю, заслуживши всеобщее уважение, оставляет службу, перебирается и делается помещиком, славным русским
барином, хлебосолом, и живет, и хорошо живет.
Уже более недели приезжий
господин жил в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам и таким образом проводя, как говорится, очень приятно время.
Что думал он в то время, когда молчал, — может быть, он говорил про себя: «И ты, однако ж, хорош, не надоело тебе сорок раз повторять одно и то же», — Бог ведает, трудно знать, что думает дворовый крепостной человек в то время, когда
барин ему дает наставление.
Проходивший поп снял шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках протянули руки, приговаривая: «
Барин, подай сиротинке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камням.
— Направо, — сказал мужик. — Это будет тебе дорога в Маниловку; а Заманиловки никакой нет. Она зовется так, то есть ее прозвание Маниловка, а Заманиловки тут вовсе нет. Там прямо на горе увидишь дом, каменный, в два этажа, господский дом, в котором, то есть, живет сам
господин. Вот это тебе и есть Маниловка, а Заманиловки совсем нет никакой здесь и не было.
Гораздо легче изображать характеры большого размера: там просто бросай краски со всей руки на полотно, черные палящие глаза, нависшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через плечо черный или алый, как огонь, плащ — и портрет готов; но вот эти все
господа, которых много на свете, которые с вида очень похожи между собою, а между тем как приглядишься, увидишь много самых неуловимых особенностей, — эти господа страшно трудны для портретов.
Когда приказчик говорил: «Хорошо бы,
барин, то и то сделать», — «Да, недурно», — отвечал он обыкновенно, куря трубку, которую курить сделал привычку, когда еще служил в армии, где считался скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером.
Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «
Барин, позволь отлучиться на работу, пóдать заработать», — «Ступай», — говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать.
Вот
барина нашего всякой уважает, потому что он, слышь ты, сполнял службу государскую, он сколеской [Сколеской (советник) — искаженное коллежский.] советник…»
— Что,
барин? — отвечал Селифан.
— Нет,
барин, нигде не видно! — После чего Селифан, помахивая кнутом, затянул песню не песню, но что-то такое длинное, чему и конца не было. Туда все вошло: все ободрительные и побудительные крики, которыми потчевают лошадей по всей России от одного конца до другого; прилагательные всех родов без дальнейшего разбора, как что первое попалось на язык. Таким образом дошло до того, что он начал называть их наконец секретарями.
— Да что ж,
барин, делать, время-то такое; кнута не видишь, такая потьма! — Сказавши это, он так покосил бричку, что Чичиков принужден был держаться обеими руками. Тут только заметил он, что Селифан подгулял.
— Нет,
барин, как можно, чтоб я опрокинул, — говорил Селифан.
Слезши с козел, он стал перед бричкою, подперся в бока обеими руками, в то время как
барин барахтался в грязи, силясь оттуда вылезть, и сказал после некоторого размышления: «Вишь ты, и перекинулась!»
— Нет,
барин, как можно, чтоб я был пьян! Я знаю, что это нехорошее дело быть пьяным. С приятелем поговорил, потому что с хорошим человеком можно поговорить, в том нет худого; и закусили вместе. Закуска не обидное дело; с хорошим человеком можно закусить.
На такое рассуждение
барин совершенно не нашелся, что отвечать.
Селифан принялся стучать, и скоро, отворив калитку, высунулась какая-то фигура, покрытая армяком, и
барин со слугою услышали хриплый бабий голос...
— Слышишь, Фетинья! — сказала хозяйка, обратясь к женщине, выходившей на крыльцо со свечою, которая успела уже притащить перину и, взбивши ее с обоих боков руками, напустила целый потоп перьев по всей комнате. — Ты возьми ихний-то кафтан вместе с исподним и прежде просуши их перед огнем, как делывали покойнику
барину, а после перетри и выколоти хорошенько.
— Эй, Пелагея! — сказала помещица стоявшей около крыльца девчонке лет одиннадцати, в платье из домашней крашенины и с босыми ногами, которые издали можно было принять за сапоги, так они были облеплены свежею грязью. — Покажи-ка
барину дорогу.
Для него решительно ничего не значат все
господа большой руки, живущие в Петербурге и Москве, проводящие время в обдумывании, что бы такое поесть завтра и какой бы обед сочинить на послезавтра, и принимающиеся за этот обед не иначе, как отправивши прежде в рот пилюлю; глотающие устерс, [Устерс — устриц.] морских пауков и прочих чуд, а потом отправляющиеся в Карлсбад или на Кавказ.
Нет, эти
господа никогда не возбуждали в нем зависти.
Но
господа средней руки, что на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом как ни в чем не бывало садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «хвост у сома, весь из жира».
(Из записной книжки Н.В. Гоголя.)] так что вчуже пронимает аппетит, — вот эти
господа, точно, пользуются завидным даянием неба!
Не один
господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то беда, что ни за какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки.
—
Барин! ничего не хотите закусить? — сказала в это время, подходя к нему, старуха.
Порфирий был одет, так же как и
барин, в каком-то архалуке, стеганном на вате, но несколько позамасленней.
— За водочку,
барин, не заплатили… — сказала старуха.
— Маловато,
барин, — сказала старуха, однако ж взяла деньги с благодарностию и еще побежала впопыхах отворять им дверь. Она была не в убытке, потому что запросила вчетверо против того, что стоила водка.
Держа в руке чубук и прихлебывая из чашки, он был очень хорош для живописца, не любящего страх
господ прилизанных и завитых, подобно цирюльным вывескам, или выстриженных под гребенку.
— Позвольте узнать, кто здесь
господин Ноздрев? — сказал незнакомец, посмотревши в некотором недоумении на Ноздрева, который стоял с чубуком в руке, и на Чичикова, который едва начинал оправляться от своего невыгодного положения.
«Экой скверный
барин! — думал про себя Селифан. — Я еще не видал такого барина. То есть плюнуть бы ему за это! Ты лучше человеку не дай есть, а коня ты должен накормить, потому что конь любит овес. Это его продовольство: что, примером, нам кошт, то для него овес, он его продовольство».
— Послушай, матушка, — сказал он, выходя из брички, — что
барин?..
— Что ж
барин? у себя, что ли?
— Ей-богу,
барин, не видывала, опричь небольшого лоскутка, которым изволили прикрыть рюмку.
Всю дорогу он был весел необыкновенно, посвистывал, наигрывал губами, приставивши ко рту кулак, как будто играл на трубе, и наконец затянул какую-то песню, до такой степени необыкновенную, что сам Селифан слушал, слушал и потом, покачав слегка головой, сказал: «Вишь ты, как
барин поет!» Были уже густые сумерки, когда подъехали они к городу.
Наконец бричка, сделавши порядочный скачок, опустилась, как будто в яму, в ворота гостиницы, и Чичиков был встречен Петрушкою, который одною рукою придерживал полу своего сюртука, ибо не любил, чтобы расходились полы, а другою стал помогать ему вылезать из брички. Половой тоже выбежал, со свечою в руке и салфеткою на плече. Обрадовался ли Петрушка приезду
барина, неизвестно, по крайней мере, они перемигнулись с Селифаном, и обыкновенно суровая его наружность на этот раз как будто несколько прояснилась.
— Да я их отпирал, — сказал Петрушка, да и соврал. Впрочем,
барин и сам знал, что он соврал, но уж не хотел ничего возражать. После сделанной поездки он чувствовал сильную усталость. Потребовавши самый легкий ужин, состоявший только в поросенке, он тот же час разделся и, забравшись под одеяло, заснул сильно, крепко, заснул чудным образом, как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни геморроя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей.
Когда взглянул он потом на эти листики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали, пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали
бар, а может быть, и просто были хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому чувство овладело им.
Неточные совпадения
— А вот черти-то тебя и припекут! скажут: «А вот тебе, мошенница, за то, что барина-то обманывала!», да горячими-то тебя и припекут!
Цитаты из русской классики со словом «господа»
Ассоциации к слову «господа»
Синонимы к слову «господа»
Предложения со словом «барин»
- Не дать господам офицерам прийти в себя, пустить в ход оружие…
- При виде знатных господ бедный старый крестьянин совсем растерялся, остановился на полдороге и ни за что не решался идти дальше, а продолжал стоять, комкая в руках свой красный колпак и смиренно кланяясь во все стороны.
- – Не задать ли этим господам хорошую физическую загадку? – весело сказал он, потирая руки, и отправился в кабинет.
- (все предложения)
Предложения со словом «господь»
- – Кто знает, – тихо проговорила она, – может, мне вас сам господь бог послал.
- Они полагали, будто это одноэтажное строение скоро останется у них в глубоком тылу, и господа офицеры смогут приезжать сюда на охоту.
- Ничего, господа хорошие, у меня таких сюрпризов для вас много заготовлено!
- (все предложения)
Сочетаемость слова «барин»
Сочетаемость слова «господь»
Значение слова «господа»
Господа (более известна как Совет господ, реже Оспода) — в средневековом Пскове (предположительно и в Новгороде) орган судебной власти, состоявший из высших должностных лиц республики: посадника, князя и сотских. (Википедия)
Все значения слова ГОСПОДА
Афоризмы русских писателей со словом «барин»
- Чума, проказа, тьма, убийство и беда,
Гоморра и Содом, слепые города,
Надежды хищные с раскрытыми губами, —
О, есть же и для вас в молитве череда!
Во имя Господа, блаженного всегда,
Благословляю вас, да будет счастье с вами!
- Ведь у людей, умеющих за себя отомстить и вообще за себя постоять, — как это, например, делается? Ведь их как обхватит, положим, чувство мести, так уж ничего больше вол всем их существе на это время и не останется, кроме этого чувства. Такой господин так и прет прямо к цели, как взбесившийся бык, наклонив вниз рога, и только одна стена его останавливает. (Кстати: перед стеной такие господа, то есть непосредственные любители и деятели, искренне пасуют…)
- Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открывать. Кто не может открыть, тот пропадает.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно