Неточные совпадения
— Если бы только минуточкой долее прожила ты, — грустно сказал сотник, — то, верно бы, я узнал все. «Никому не давай читать по мне, но пошли, тату, сей же час в Киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три ночи
молится по грешной
душе моей. Он знает…» А что такое знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, добрый человек, верно, известен святою жизнию своею и богоугодными делами, и она, может быть, наслышалась
о тебе.
— Не плачьте, днем раньше, днем позже все там будем… Бог все видит: и нашу правду, и нашу неправду… Будем
молиться о душе Гаврилы Степаныча… Хороший он был человек! — со слезами в голосе глухо заговорил о. Андроник и сморгнул с глаза непрошеную слезу. Меня поразила эта перемена в о. Андронике и то невольное уважение, с которым все относились теперь к нему; он ни разу не улыбнулся, был задумчив и как-то по-детски ласков, так что хотелось обнять этого добрейшего и милого старика.
Потом упал он ниц пред игумном и сказал: «Не прощенья молю я, но
молись о душе преступной, которая никогда не забудет тебя…» Слезы не дозволили ему продолжать…
— Едва ли я выздоровею, — отвечал он им, — сколько уже времени, а облегчения нет как нет. Но да будет воля Божия! Только вы
молитесь о душе моей и помните меня. Ты духовник мой, — обратился Григорий Александрович к Амвросию, — и ведаешь, что я никому не желал зла. Осчастливить человека было целью моих желаний.
Коленопреклоненные, они горячо
молились о душе убийцы и самоубийцы Анжелики, хотя и применившей на практике суровый закон Бога-Отца — «око за око», но едва ли не заслуживавшей своей страдальческой жизнью прощение Бога-Сына, отменившего этот закон.
Неточные совпадения
Оставшись одна, Долли
помолилась Богу и легла в постель. Ей всею
душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать
о ней. Воспоминания
о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Во время службы я прилично плакал, крестился и кланялся в землю, но не
молился в
душе и был довольно хладнокровен; заботился
о том, что новый полуфрачек, который на меня надели, очень жал мне под мышками, думал
о том, как бы не запачкать слишком панталон на коленях, и украдкою делал наблюдения над всеми присутствовавшими.
«
О чем
молится? — думал он в страхе. — Просит радости или слагает горе у креста, или внезапно застиг ее тут порыв бескорыстного излияния
души перед всеутешительным духом? Но какие излияния:
души, испытующей силы в борьбе, или благодарной, плачущей за луч счастья!..»
Грех, рекут нам,
о сих Бога молить, и церковь наружно их как бы и отвергает, но мыслю в тайне
души моей, что можно бы и за сих
помолиться.
…Две молодые девушки (Саша была постарше) вставали рано по утрам, когда все в доме еще спало, читали Евангелие и
молились, выходя на двор, под чистым небом. Они
молились о княгине,
о компаньонке, просили бога раскрыть их
души; выдумывали себе испытания, не ели целые недели мяса, мечтали
о монастыре и
о жизни за гробом.