Неточные совпадения
— Так бы, да
не так вышло: с того времени
покою не было теще. Чуть только ночь, мертвец и тащится. Сядет верхом на трубу, проклятый, и галушку держит в зубах. Днем все покойно, и слуху нет про него; а только станет примеркать — погляди на крышу, уже и оседлал, собачий сын, трубу.
Она страшная ведьма: мне
не было от нее
покою на белом свете.
Доброму человеку
не только развернуться, приударить горлицы или гопака, прилечь даже негде
было, когда в голову заберется хмель и ноги начнут писать
покой [
Покой — название буквы «п» в старинной русской азбуке.] — он — по.
— Мне нет от него
покоя! Вот уже десять дней я у вас в Киеве; а горя ни капли
не убавилось. Думала,
буду хоть в тишине растить на месть сына… Страшен, страшен привиделся он мне во сне! Боже сохрани и вам увидеть его! Сердце мое до сих пор бьется. «Я зарублю твое дитя, Катерина, — кричал он, — если
не выйдешь за меня замуж!..» — и, зарыдав, кинулась она к колыбели, а испуганное дитя протянуло ручонки и кричало.
Сделай же, Боже, так, чтобы все потомство его
не имело на земле счастья! чтобы последний в роде
был такой злодей, какого еще и
не бывало на свете! и от каждого его злодейства чтобы деды и прадеды его
не нашли бы
покоя в гробах и, терпя муку, неведомую на свете, подымались бы из могил! А иуда Петро чтобы
не в силах
был подняться и оттого терпел бы муку еще горшую; и
ел бы, как бешеный, землю, и корчился бы под землею!
— Иван Иванович! — сказала она с упреком, — за кого вы нас считаете с Верой? Чтобы заставить молчать злые языки, заглушить не сплетню, а горькую правду, — для этого воспользоваться вашей прежней слабостью к ней и великодушием? И потом, чтоб всю жизнь — ни вам, ни ей
не было покоя! Я не ожидала этого от вас!..
Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце… поднял глаза к небу — но и в небе
не было покоя: испещренное звездами, оно все шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке… но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом.
По бокам белели запертые двери, одни безмолвные, и за ними чувствовался сон, а за другими слышалась ровная, невнятная болтовня беспокойных больных, у которых
не было покоя, не было сна.
Полночь небо крыла, слабо звезды мерцали в синей высоте небосклона. Тихо было в воздухе, еще не остывшем от зноя долгого жаркого дня, но свежей отрадной прохладой с речного простора тянуло… Всюду царил бесшумный, беззвучный покой. Но
не было покоя на сердце Чапурина. Не спалось ему в беседке… Душно… Совсем раздетый, до самого солнышка простоял он на круче, неустанно смотря в темную заречную даль родных заволжских лесов.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина и Цыфиркина). Вот и учители! Митрофанушка мой ни днем, ни ночью
покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда
не бессчастна
будет та, которую приведет Бог
быть его женою.
Всё, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно
было сообразить, особенно в шумящей толпе всех этих безобразных людей,
не оставлявших ее в
покое.
Но, пробыв два месяца один в деревне, он убедился, что это
не было одно из тех влюблений, которые он испытывал в первой молодости; что чувство это
не давало ему минуты
покоя; что он
не мог жить,
не решив вопроса:
будет или
не будет она его женой; и что его отчаяние происходило только от его воображения, что он
не имеет никаких доказательств в том, что ему
будет отказано.
Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения, надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену; но оказалось, что он
был слишком смел, и его оставили; и, волей-неволей сделав себе положение человека независимого, он носил его, весьма тонко и умно держа себя, так, как будто он ни на кого
не сердился,
не считал себя никем обиженным и желает только того, чтоб его оставили в
покое, потому что ему весело.
Кроме страсти к чтению, он имел еще два обыкновения, составлявшие две другие его характерические черты: спать
не раздеваясь, так, как
есть, в том же сюртуке, и носить всегда с собою какой-то свой особенный воздух, своего собственного запаха, отзывавшийся несколько жилым
покоем, так что достаточно
было ему только пристроить где-нибудь свою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате, да перетащить туда шинель и пожитки, и уже казалось, что в этой комнате лет десять жили люди.