Неточные совпадения
Далее следовали вопросы, что
есть присяга, часовой, знамя и другие, и, наконец, сигналы. Для этого призывался горнист, который на рожке
играл сигналы, и Копьев спрашивал поочередно, какой сигнал что значит, и заставлял спрашиваемого проиграть сигнал на губах или
спеть его словами. В последнем случае горнист отсылался.
Затем кубики
были смочены «в препорцию водицей», как выражался Кавказский, и сложены. Работа окончена. Луговский и Кавказский омылись в чанах с водой, стоявших в кубочной, и возвратились в казарму, где уже начали собираться рабочие.
Было девять часов. До одиннадцати рабочие лежали на нарах,
играли в карты, разговаривали. В одиннадцать — обед, после обеда до четырех опять лежали, в четыре — в кубочную до шести, а там — ужин и спать…
В этот день, вследствие холода, мало пошло народу на базар.
Пили уже второй день дома. Дым коромыслом стоял: гармоники, пляска, песни, драка… целый ад… Внизу, в кухне, в шести местах
играли в карты — в «три листа с подходцем».
Было пять часов вечера. В верхнюю казарму ввалился, с гармоникой в руках, Пашка с двумя пьяными товарищами — билетными солдатами, старожилами завода. Пашка
был трезвее других; он
играл на гармонике, приплясывал, и все трое ревели «барыню».
В казарме все смолкло… Бросили
играть в карты, бросили шуметь. Взоры всех
были устремлены на спорящих. Только двое товарищей Пашки шумели и подзуживали его.
На следующий и на третий день он
играл в надежде на скорую получку денег и не стеснялся. Публика
была самая безобидная: дети с няньками в ложах и первых рядах и чернорабочие на «галдарее». Последние любили сильные возгласы и резкие жесты, и Ханов старался
играть для них. Они
были счастливы и принимали Ханова аплодисментами.
Игра его
была поистине изумительна. Он
играл не по-маркерски, не по-шулерски, а блестящим вольным ударом.
Он
играл в клубах,
был принят в порядочном обществе, одевался у лучших портных, жил в хорошем отеле и… вел тесную дружбу с маркерами и шулерами. Они сводили ему игру.
— Не
было. Никого
играют, тридцать пять дожидают!
— А приходила да опять ушла — тем еще лучше; значит, время тебе не пришло… Небось, к весне выправишься. Пойдут светлые дни, солнышко
играть будет — и в тебе душа заиграет. Нехорошо тебе здесь в каморке: темно, сыро; хоть бы господа когда заглянули…
Покуда он потом сел на извозчика и ехал к m-me Пиколовой, мысль об театре все больше и больше в нем росла. «
Играть будут, вероятно, в настоящем театре, — думал он, — и, следовательно, можно будет сыграть большую пьесу. Предложу им «Гамлета»!» — Возраст Ромео для него уже прошел, настала более рефлексивная пора — пора Гамлетов.
— Нет, мой друг; Савва Силыч — он ее из воспитательного привез — очень правильно на этот счет рассуждал. Хорошенькая-то, говаривал он, сейчас рядиться начнет, а потом, пожалуй, и глазами
играть будет. Смотришь на нее — ан враг-то и попутал!
У дочери-невесты платья подошли, а поблизости, у соседа-священника, скоро свадьбу
играть будут; ежели не ехать — люди осудят, а ежели ехать — надо и самому приформиться, и семью обшить.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами
играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем:
есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка
играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
«
Играй, Ипат!» А кучеру // Кричит: «Пошел живей!» // Метель
была изрядная, //
Играл я: руки заняты,
«
Пей, вахлачки, погуливай!» // Не в меру
было весело: // У каждого в груди //
Играло чувство новое, // Как будто выносила их // Могучая волна // Со дна бездонной пропасти // На свет, где нескончаемый // Им уготован пир!
Такие
есть любители — // Как кончится комедия, // За ширмочки пойдут, // Целуются, братаются, // Гуторят с музыкантами: // «Откуда, молодцы?» // — А
были мы господские, //
Играли на помещика. // Теперь мы люди вольные, // Кто поднесет-попотчует, // Тот нам и господин!