Неточные совпадения
К подъезду
Малого театра, утопая железными шинами в несгребенном снегу и ныряя по ухабам, подползла облезлая допотопная театральная карета. На козлах качался кучер в линючем армяке и вихрастой, с вылезшей клочьями паклей шапке, с подвязанной щекой. Он чмокал, цыкал, дергал веревочными вожжами пару разномастных, никогда
не чищенных «кабысдохов», из тех, о которых популярный в то время певец Паша Богатырев пел в концертах слезный романс...
Так шли годы, пока
не догадались выяснить причину. Оказалось, что повороты (а их было два: один — под углом
Малого театра, а другой — на площади, под фонтаном с фигурами скульптора Витали) были забиты отбросами города.
Кончилось отправлением в участок, откуда
малого снесли в ночлежку, а Сашку Кочергу препроводили по характеру болезни в Мясницкую больницу, и больше ее в ночлежке
не видали.
За десятки лет после левачевской перестройки снова грязь и густые нечистоты образовали пробку в повороте канала под Китайским проездом, около
Малого театра. Во время войны наводнение было так сильно, что залило нижние жилые этажи домов и торговые заведения, но никаких мер сонная хозяйка столицы — городская дума
не принимала.
Я прошел к
Малому театру и, продрогший, промочив ноги и нанюхавшись запаха клоаки, вылез по мокрой лестнице. Надел шубу, которая меня
не могла согреть, и направился в редакцию, где сделал описание работ и припомнил мое старое путешествие в клоаку.
А случилось так, что именно эта самая
маленькая,
не замеченная вовремя дырка оказалась причиной многих моих приключений.
Самым страшным был выходящий с Грачевки на Цветной бульвар
Малый Колосов переулок, сплошь занятый полтинными, последнего разбора публичными домами. Подъезды этих заведений, выходящие на улицу, освещались обязательным красным фонарем, а в глухих дворах ютились самые грязные тайные притоны проституции, где никаких фонарей
не полагалось и где окна завешивались изнутри.
Возвращаясь часу во втором ночи с
Малой Грузинской домой, я скользил и тыкался по рытвинам тротуаров Живодерки. Около одного из редких фонарей этой цыганской улицы меня кто-то окликнул по фамилии, и через минуту передо мной вырос весьма отрепанный, небритый человек с актерским лицом. Знакомые черты, но никак
не могу припомнить.
Через несколько минут легкий стук в дверь, и вошел важный барин в ермолке с кисточкой, в турецком халате с красными шнурами.
Не обращая на нас никакого внимания, он прошел, будто никого и в комнате нет, сел в кресло и стал барабанить пальцами по подлокотнику, а потом закрыл глаза, будто задремал. В
маленькой прихожей кто-то кашлянул. Барин открыл глаза, зевнул широко и хлопнул в ладоши.
Его отводят в одну из камер,
маленькие окна которой прямо глядят на генерал-губернаторский дом, но снаружи сквозь них ничего
не видно: сверх железной решетки окна затянуты частой проволочной сеткой, заросшей пылью.
Великие
не очень важничали,
маленькие не раболепствовали. Здесь все чувствовали себя запросто: Гамлет и могильщик, Пиккилы и Ахиллы, Мария Стюарт и слесарша Пошлепкина. Вспоминали былые сезоны в Пинске, Минске, Хвалынске и Иркутске.
Тут были столы «рублевые» и «золотые», а рядом, в такой же комнате стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол для баккара и два круглых «сторублевых» стола для «железки», где
меньше ста рублей ставка
не принималась.
И что ни кличка — то сразу весь человек в ней. Иван действительно жесткий, Федор — всегда чуть
не плачет, у Рюмочки — нос красный, Маша — длинная и тонкая, а Саша —
маленький, прямо-таки пузырь.
И многие миллионеры московские, вышедшие из бедноты, любили здесь полакомиться, старину вспомнить. А если сам
не пойдет, то
малого спосылает...
—
Малой, смотайся ко мне на фатеру да скажи самой, что я обедать
не буду, в город еду, — приказывает сосед-подрядчик, и «
малый» иногда по дождю и грязи, иногда в двадцатиградусный мороз, накинув на шею или на голову грязную салфетку, мчится в одной рубахе через улицу и исполняет приказание постоянного посетителя, которым хозяин дорожит. Одеваться некогда — по шее попадет от буфетчика.
Из
маленьких ресторанов была интересна на Кузнецком мосту в подвале дома Тверского подворья «Венеция». Там в отдельном зальце с запиравшеюся дверью собирались деды нашей революции. И удобнее места
не было: в одиннадцать часов ресторан запирался, публика расходилась — и тут-то и начинались дружеские беседы в этом небольшом с завешенными окнами зале.
Закрыта кухня, закрыт буфет, и служит самолично только единственный хозяин ресторана, Василий Яковлевич, чуть
не молившийся на каждого из посетителей
малого зала… Подавались только водка, пиво и холодные кушанья. Пивали иногда до утра.
— Жалости подобно! Оно хоть и по закону, да
не по совести! Посадят человека в заключение, отнимут его от семьи, от детей
малых, и вместо того, чтобы работать ему, да, может, работой на ноги подняться, годами держат его зря за решеткой. Сидел вот молодой человек — только что женился, а на другой день посадили. А дело-то с подвохом было: усадил его богач-кредитор только для того, чтобы жену отбить. Запутал, запутал должника, а жену при себе содержать стал…
В «Олсуфьевке» жили поколениями. Все между собой были знакомы, подбирались по специальностям, по состоянию и поведению. Пьяницы (а их было между «мастеровщиной» едва ли
не большинство) в трезвых семейных домах
не принимались. Двор всегда гудел ребятишками, пока их
не отдадут в мастерские, а о школах и
не думали.
Маленьких не учили, а подросткам, уже отданным в мастерские, учиться некогда.
— Ну, так я ж тебе скажу прямее, — сказал он, поправившись, — только, пожалуйста, не проговорись никому. Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбиционные люди. Такая, право, комиссия: не рад, что связался, хотят непременно, чтоб у жениха было никак
не меньше трехсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостает…
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с
маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).Помилуйте,
не погубите! Жена, дети
маленькие…
не сделайте несчастным человека.
И нарочно посмотрите на детей: ни одно из них
не похоже на Добчинского, но все, даже девочка
маленькая, как вылитый судья.
Хлестаков. А! а!
Не хотите сказать. Верно, уж какая-нибудь брюнетка сделала вам
маленькую загвоздочку. Признайтесь, сделала?
Добчинский. Я бы и
не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас сделает
маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.