Они заспорили, но Евсей, обрадованный отношением Маклакова, не слушал их. Он смотрел в
лицо сыщика и думал, что хорошо бы жить с ним, а не с Петром, который ругает начальство и за это может быть арестован, как арестовали Дудку.
Когда он встретился с Яковом Зарубиным, то увидал у него над правым глазом небольшой красный шрам; эта новая черта на подвижном
лице сыщика была ему приятна, и сознание, что он нашёл в себе силу и смелость ударить человека, поднимало его в своих глазах.
Неточные совпадения
И когда однажды наш друг-сыщик объявил, что не дальше как в тот же день утром некто Иван Тимофеич (очевидно, влиятельное в квартале
лицо) выразился об нас: я каждый день бога молю, чтоб и все прочие обыватели у меня такие же благонамеренные были! и что весьма легко может случиться, что мы будем приглашены в квартал на чашку чая, — то мы целый день выступали такою гордою поступью, как будто нам на смотру по целковому на водку дали.
Утром, по каменному
лицу Раисы и злому раздражению
сыщика, Евсей понял, что эти люди не помирились. За ужином они снова начали спор,
сыщик ругался, его распухшее, синее
лицо было страшно, правая рука висела на перевязи, левой он грозно размахивал. Раиса, бледная и спокойная, выкатив круглые глаза, следила за взмахами его красной руки и говорила упрямо, кратко, почти одни и те же слова:
Он надул щёки, с силой выдохнул изо рта в
лицо Евсея струю дыхания, насыщенного запахами мяса и пива. Евсей покачнулся на стуле, а
сыщик захохотал, потом громко отрыгнул и продолжал, подняв толстый палец:
Евсей отдал ему конверт.
Сыщик прочитал письмо, удивлённо взглянул в
лицо Климкова, прочитал ещё раз и тихо спросил:
— Ничего! — с досадой ответил
сыщик. Щёки у него покраснели, он закусил губы. По его взгляду Евсей догадался, что он следит за писателем. Не спеша, покручивая ус, писатель шёл рядом с пожилым, коренастым человеком в расстёгнутом пальто и в летней шляпе на большой голове. Человек этот громко хохотал и, поднимая кверху бородатое красное
лицо, вскрикивал: