Неточные совпадения
— Чего ж пугаешь зря! — обиделся рыжий, солдатского
вида здоровяк, приготовившийся прыгать
из окна на крышу пристройки.
С
виду, по наружно выставленному товару, каждая
из этих лавочек как бы имеет свою специальную, небогатую торговлю.
Молодой, красивый немец… Попал в притон в нетрезвом
виде, заставили его пиво пить вместе с девками. Помнит только, что все пили
из стаканов, а ему поднесли в граненой кружке с металлической крышкой, а на крышке птица, — ее только он и запомнил…
— Помни: я все знаю, но и
виду не подам никогда. Будто ничего не было. Прощай! — крикнул я ему уже
из калитки…
Летом сбитенщиков сменяли торговцы квасами, и самый любимый
из них был грушевый,
из вареных груш, которые в моченом
виде лежали для продажи пирамидами на лотках, а квас черпали
из ведра кружками.
Самым интересным был финал суда: когда приговор был прочитан,
из залы заседания вышел почтенный, профессорского
вида старик, сел на лихача, подозвал городового, передал ему конверт, адресованный на имя председателя суда, и уехал.
Делалось это под
видом сбора на «погорелые места». Погорельцы, настоящие и фальшивые, приходили и приезжали в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили в санях собирать подаяние деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего едут по сбору пожертвований в пользу сгоревшей деревни или села. Некоторые
из них покупали особые сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только сани и успели вырвать
из огня.
По одному
виду можно было понять, что каждому
из них ничего не стоит остановить коня на полном карьере, прямо с седла ринуться на матерого волка, задержанного на лету доспевшей собакой, налечь на него всем телом и железными руками схватить за уши, придавить к земле и держать, пока не сострунят.
Давали спектакли,
из которых публике, чисто клубной, предпочитавшей маскарады и веселые ужины, больше всего нравился «Потонувший колокол», а в нем особенно мохнатый леший, прыгавший через камни и рытвины, и страшный водяной, в
виде огромной лягушки, полоскавшейся в ручье и кричавшей: «Бре-ке-ке-кекс!»
В семидесятых годах формы у студентов еще не было, но все-таки они соблюдали моду, и студента всегда можно было узнать и по манерам, и по костюму. Большинство,
из самых радикальных, были одеты по моде шестидесятых годов: обязательно длинные волосы, нахлобученная таинственно на глаза шляпа с широченными полями и иногда — верх щегольства — плед и очки, что придавало юношам ученый
вид и серьезность. Так одевалось студенчество до начала восьмидесятых годов, времени реакции.
Впереди всех стояла в дни свадебных балов белая, золоченая, вся в стеклах свадебная карета, в которой привозили жениха и невесту
из церкви на свадебный пир: на паре крупных лошадей в белоснежной сбруе, под голубой, если невеста блондинка, и под розовой, если невеста брюнетка, шелковой сеткой. Жених во фраке и белом галстуке и невеста, вся в белом, с венком флердоранжа и с вуалью на голове, были на
виду прохожих.
Но он упустил
из виду, во-первых, что народы даже самые зрелые не могут благоденствовать слишком продолжительное время, не рискуя впасть в грубый материализм, и, во-вторых, что, собственно, в Глупове благодаря вывезенному из Парижа духу вольномыслия благоденствие в значительной степени осложнялось озорством.
Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с собою, что никогда уже он не позволит себе забыть его, будет следить за ним и не выпустит его
из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему придется плохо.
Везде поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал
из виду дивный экипаж.
Неточные совпадения
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком
из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как
из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в
виду всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
Ранним утром выступил он в поход и дал делу такой
вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши домов и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и
из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
Но перенесемся мыслью за сто лет тому назад, поставим себя на место достославных наших предков, и мы легко поймем тот ужас, который долженствовал обуять их при
виде этих вращающихся глаз и этого раскрытого рта,
из которого ничего не выходило, кроме шипения и какого-то бессмысленного звука, непохожего даже на бой часов.
В сем
виде взятая, задача делается доступною даже смиреннейшему
из смиренных, потому что он изображает собой лишь скудельный сосуд, [Скудельный сосуд — глиняный сосуд (от «скудель» — глина), в переносном значении — непрочный, слабый, бедный.] в котором замыкается разлитое повсюду в изобилии славословие.
— Поедемте, пожалуйста, и я поеду, — сказала Кити и покраснела. Она хотела спросить Васеньку
из учтивости, поедет ли он, и не спросила. — Ты куда, Костя? — спросила она с виноватым
видом у мужа, когда он решительным шагом проходил мимо нее. Это виноватое выражение подтвердило все его сомнения.