Она была напечатана в «России» 30 июня за
моей подписью, потому что в Петербурге имелись слухи о моем аресте. В том же номере газеты была напечатана телеграмма другого сербского корреспондента, сообщавшая о моем аресте.
Неточные совпадения
Какое счастье было для молодого журналиста, кроме ежедневных заметок без
подписи, видеть свою
подпись, иногда полной фамилией, иногда «В. Г-ский», под фельетонами полосы на две, на три, рядом с корифеями! И какая радость была, что эти корифеи обращали внимание на
мои напечатанные в газете фельетоны и хорошо отзывались о них, как, например, М.Е. Салтыков-Щедрин о
моем первом рассказе «Человек и собака».
Приемная комната. У затворенной двери с надписью «Редакция» стоит, нагнувшись, как живой, Н.П. Ланин и, приложив ухо к замочной скважине, сосредоточенно слушает. А внизу
подпись: «Хоть отсюда послушать, о чем толкуют
мои молодцы!»
В числе
моих обязанностей было побывать попутно в городах у управляющих казенных палат и директоров Государственного банка с поручением им развесить объявление о выставке в учреждениях города.
Мой открытый лист за
подписью вице-президента выставки всеми любимого и уважаемого В.И. Ковалевского производил на них впечатление.
Кроме телефона, вещи менее срочные посылались почтой. Одна из таких
моих корреспонденций, напечатанная за полной
подписью, начиналась так...
Я рассказываю тебе еще первую свою повесть, ты еще не приобрела себе суждения, одарен ли автор художественным талантом (ведь у тебя так много писателей, которым ты присвоила художественный талант),
моя подпись еще не заманила бы тебя, и я должен был забросить тебе удочку с приманкой эффектности.
Когда я подписал, Шубинский позвонил и велел позвать священника. Священник взошел и подписал под
моей подписью, что все показания мною сделаны были добровольно и без всякого насилия. Само собою разумеется, что он не был при допросах и что даже не спросил меня из приличия, как и что было (а это опять мой добросовестный за воротами!).
Неточные совпадения
Стародум(распечатав и смотря на
подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки
мои на столе, в книге.
Билеты ваши, а не
моей матери; подписываясь на них, она их передала предъявителю (аu porteur), но с тех пор, как вы расписались на них, этот porteur — вы, [
Подпись эта, endossement, передаточная
подпись (фр.), делается для пересылки, чтоб не посылать анонимный билет, по которому всякий может получить деньги.
Через неделю я принес. Похвалил, дал денег и еще пьесу. А там и пошло, и пошло: два дня — трехактный фарс и двадцать пять рублей. Пьеса его и
подпись его, а работа целиком
моя.
Передо мной счет трактира Тестова в тридцать шесть рублей с погашенной маркой и распиской в получении денег и
подписями: «В. Долматов и О. Григорович». Число — 25 мая. Год не поставлен, но, кажется, 1897-й или 1898-й. Проездом из Петербурга зашли ко мне
мой старый товарищ по сцене В. П. Долматов и его друг О. П. Григорович, известный инженер, москвич. Мы пошли к Тестову пообедать по-московски. В левой зале нас встречает патриарх половых, справивший сорокалетний юбилей, Кузьма Павлович.
Но в
подписях Матвея Васильича вскоре произошла перемена: на тетрадках наших с Андрюшей появились одни и те же слова, у обоих или «не худо», или «изрядно», или «хорошо», и я понял, что отец
мой, верно, что-нибудь говорил нашему учителю; но обращался Матвей Васильич всегда лучше со мной, чем с Андрюшей.