Неточные совпадения
Газета помещалась на углу Большой Дмитровки и Страстного бульвара и печаталась в огромной университетской типографии, в которой
дела шли блестяще, была даже школа наборщиков.
Кроме купцов, отправленных в служители в холерный госпиталь, Баранов стал забирать шулеров, которые съехались, по обычаю, на ярмарку. Их он держал по ночам под арестом, а
днем посылал на грязные работы по уборке выгребных и помойных ям, а особенно франтоватых с девяти часов утра до обеда заставлял мести площади и мостовые у всех на виду.
Отпустив калмыка, я напился чаю и первым
делом пошел в редакцию газеты «Донская речь», собрать кое-какие данные о холере. Газета подцензурная, и никаких сведений о холере, кроме кратких, казенных, в ней не было. Чтобы получить подробные официальные сведения о ходе холеры во всей области, мне посоветовали обратиться в канцелярию наказного атамана. Между прочим, шутя я рассказал в редакции о том, как меня калмык от холеры вылечил.
Я отправился в канцелярию, и только вышел, встречаю знакомого генерала А.Д. Мартынова, начальника штаба, в те
дни замещавшего наказного атамана, бывшего в отпуску. Я ему сказал, что
иду в канцелярию за справками.
— Рад, очень рад! А вот первым
делом пойдем обедать, слышите — зовут, а после обеда и поговорим.
Я соскочил с фуры: не пускают. Всемогущий корреспондентский билет дает право прохода. Я
иду первым
делом к наружной линии будок, которые на берегу рва, я их видел издали утром из-под насыпи. Две снесены, у одной сорвана крыша. А кругом — трупы… трупы…
На другой
день Смит сказал, что американец
послал телеграмму в 2 тысячи слов — всю мою статью, все, рассказанное мной.
— Вот
пойдет газета — тогда другое
дело! Всех сотрудников обеспечу, ничего не пожалею. Разве я не отдаю теперь последнее?
А.Я. Липскеров то и
дело исчезает в контору, возвращается и пьет чай или жует колбасу. Через полчаса срочно нуждавшийся в деньгах сотрудник прощается и
идет в кассу.
Дело пошло. Деньги потекли в кассу, хотя «Новости
дня» имели подписчиков меньше всех газет и
шли только в розницу, но вместе с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все время пьют и едят. Ложа в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
На другой
день я
послал несколько анекдотов, которые и были напечатаны в ближайшем номере под рубрикой «Записки театральной крысы».
Газету читали и читали, с каждым
днем рос тираж, корреспонденции
шли со всех углов, из самых глухих деревень, потому что Н.И. Пастухов умел уговаривать писать всякого, писать ему всякую новость. Учил, что и как писать.
Романы
шли шесть раз в неделю, а по воскресеньям
шел фельетон И.И. Мясницкого, его сценки из народного или купеческого быта. И.И. Мясницкого читала праздничная публика, а романы, можно сказать, читались более широко. Каждый романист имел свои два
дня в неделю. Понедельник и среда — исторический роман Опочинина, вторник и пятница — роман из высшего круга с уголовщиной «Синее домино» (псевдоним А.И. Соколовой), а среда и суббота — А.М. Пазухин, особый любимец публики, дававший постоянных подписчиков.
«Написано все верно, прощаю вас на этот раз, только если такие корреспонденции будут поступать, так вы
посылайте их на просмотр к Хотинскому… Я еще не знаю, чем
дело на фабрике кончится, может быть, беспорядками. Главное, насчет штрафов огорчило купцов. Ступайте!»
Приложив к прошению законное количество гербовых марок, я
послал его в главное управление по
делам печати, ходатайствуя о разрешении журнала. «Скоро сказка говорится,
дело мешкотно творится» — есть поговорка. Через долгое время я получил ответ из главного управления о представлении документов о моем образовательном цензе.
В первое время, когда «Будильник» перешел к чиновнику В.Д. Левинскому, который забрал в свои руки
дело и начал вымарщивать копейки, сведя гонорар до минимума и
посылая агентов собирать объявления для журнала, еще держались старые редакционные традиции: были веселые «субботы» сотрудников.
В 1859 году он был сослан на Кавказ рядовым, но потом возвращен за отличия в
делах с горцами. Выслан он был за стихи, которые прочел на какой-то студенческой тайной вечеринке, а потом принес их в «Развлечение»; редактор, не посмотрев, сдал их в набор и в гранках
послал к цензору. Последний переслал их в цензурный комитет, а тот к жандармскому генералу, и в результате перед последним предстал редактор «Развлечения» Ф.Б. Миллер. Потребовали и автора к жандарму. На столе лежала гранка со следующими стихами...
Дело у Н.Н. Соедова
пошло недурно. Появились хорошие сотрудники, привлеченные хлебосольством хозяина. На квартире у него стали устраиваться еженедельно деловые вечеринки, начинавшиеся обсуждением тем и заканчивавшиеся веселым ужином.
Журнал
шел без убытка, но коммерческие
дела Н.Н. Соедова как-то запутались, и ему пришлось продать журнал. В это время этот ловкий делец и нашел Н.И. Пастухова, которого — все дивились — сумел уговорить приобрести у него издание.
— У кого печатаете? У бывшего кабатчика, безграмотного Пастухова, и у московского цехового мещанина из евреев Липскерова? Уж если у них
дело пошло, как же у вас не
пойдет! Открывайте газету, всех забьете!
Я.А. Фейгин метался по своим
делам по Москве, а фактическим редактором был И.Д. Новик. Первые месяцы газета
шла, конечно, слабо, направление еще ярко не определилось, но ее счастью помогло чужое несчастье.
В самые первые
дни славы Леонида Андреева явился в редакцию «Курьера» сотрудник «Русского слова», редактировавший приложение к газете — журнал «Искры», М.М. Бойович с предложением по поручению И.Д. Сытина дать ему рассказ.
«Курьер» вступил в четвертый год издания. В редакции
шли какие-то недоразумения. Редактировал газету некоторое время В.П. Потемкин, сыпались кары на газету — цензура становилась злее с каждым
днем.
Зимний
день у него всегда проходил так: в одиннадцать встанет, попьет кофе, выходит погулять. Первым
делом идет через занесенный снежными сугробами сад по узкой тропинке к большой террасе, на которую летом выход из столовой, где стоял огромный летний обеденный стол.
Н.И. Пастухов правильно угадал смысл выходки В.Н. Бестужева. Газета с этого
дня пошла в ход. Следующий номер также разошелся в большом количестве, но в нем было только помещено следующее письмо...
— Сейчас в кабинете его высокопревосходительства
идет дамское заседание под председательством супруги министра по
делу благотворительности. Ее высокопревосходительство просит вас пожаловать в заседание… Вас ждут, и мне приказано без вас не возвращаться… Я не могу вернуться без вас…
— Ну-к што ж. Хошь вертайся, хошь не вертайся, твое
дело… А я не
пойду… А коли вернешься, так скажи, что Николай Александрович сказал, что ему недосуг. Понял: ему не-до-суг.
Моя телеграмма в газету через петербургскую цензуру попала в министерство иностранных
дел, которое совместно с представителями других держав
послало своих представителей на организованный Миланом суд. Этот суд должен был приговорить шестьдесят шесть обвиняемых вождей радикалов с Пашичем, Протичем и Николичем во главе к смертной казни.
Когда начался пересмотр, он
послал сотрудника «России» Майкова в Пензу, снабдив его добытыми мною сведениями, а Тальма был вызван с Сахалина на новый суд. Майков следил за разбором
дела и
посылал в «Россию» из Пензы свои корреспонденции, в результате чего Тальма был оправдан.
Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!..
пошел кутить: ездит на извозчике, каждый
день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и
посылает на толкучий продавать новый фрак.
Столько лежит всяких
дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь,
шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Слуга. Вы изволили в первый
день спросить обед, а на другой
день только закусили семги и потом
пошли всё в долг брать.
Что за черт! в самом
деле! (Протирает глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона, как дело-то
пошло!