Неточные совпадения
Никогда не
забыть мне беседы в редакции «Русских ведомостей», в кабинете В.М. Соболевского, за чаем, где Н.К. Михайловский и А.И. Чупров говорили, что в России еще не народился пролетариат, а в ответ на это Успенский привел в пример моих только что напечатанных «Обреченных», попросил принести
номер газеты и заставил меня прочитать вслух.
Сидя третий день в
номере «Европейской гостиницы», я уже кончал описание поездки, но вспомнил о цепях Стеньки Разина, и тут же пришло на память, что где-то в станице под Новочеркасском живет известный педагог, знающий много о Разине, что зовут его Иван Иванович, а фамилию его и название станицы
забыл.
— Эх, Мирза, Мирза! Век не
забуду! Давно это было, а он и сейчас передо мной, золотой весь, как лимон на солнышке, — сказал, когда мы вошли в
номер и уселись в кресла, Василий Степанович.
Неточные совпадения
— Прощайте, господин офицер! — сказал Дольчини Рославлеву, — не
забудьте вашего обещания. Если когда-нибудь вам случится быть в Лейпциге, то вы можете обо мне справиться на площади против театра, в высоком красном доме, у живущего под
номером шестым. До свиданья!
— Да у самого Покрова, тут, в переулке-с, — вот
забыл, в каком переулке, да и
номер забыл, только близ самого Покрова…
Он ходил, и все больше и больше ненавидел серый забор, и уже думал с раздражением, что Анна Сергеевна
забыла о нем и, быть может, уже развлекается с другим, и это так естественно в положении молодой женщины, которая вынуждена с утра до вечера видеть этот проклятый забор. Он вернулся к себе в
номер и долго сидел на диване, не зная, что делать, потом обедал, потом долго спал.
Да, мы многого ждали от этого
номера, но мы просчитались,
забыв о публике. На первом представлении публика хоть и не поняла ничего, но немного аплодировала, а уж на пятом — старый Сур прервал ангажемент согласно условиям контракта. Спустя много времени мы узнали, что и за границей бывало то же самое. Знатоки вопили от восторга. Публика оставалась холодна и скучна.
Бывал в шестьдесят четвертом
номере студент Каруев, всегда ровный, всегда веселый и слегка высокомерный. При нем все несколько менялось: пелись только хорошие песни, никто не дразнил Райко, и силач Толкачев, не знавший границ ни в наглости, ни в раболепстве, услужливо помогал ему надевать пальто. А Каруев иногда умышленно
забывал поздороваться с ним и заставлял его делать фокусы, как ученую собаку: