Неточные совпадения
— Да вот еще Фролка. У вас его казнили вместе с атаманом.
Это неправда. Его отвели
в тюрьму и несколько лет пытали и допрашивали, где Степан клады зарыл. Возили его сыщики и по Волге, и к нам на Дон привозили. Старики
в Кагальнике мне даже
места указывали, где Фролка указывал.
Места эти разрывали, но нашли ли что, никто не знает, тайно все делалось. Старики
это слыхали от своих дедов очевидцев.
Ров,
этот ужасный ров,
эти страшные волчьи ямы полны трупами. Здесь главное
место гибели. Многие из людей задохлись, еще стоя
в толпе, и упали уже мертвыми под ноги бежавших сзади, другие погибли еще с признаками жизни под ногами сотен людей, погибли раздавленными; были такие, которых душили
в драке, около будочек, из-за узелков и кружек. Лежали передо мной женщины с вырванными косами, со скальпированной головой.
Это было огромное существо добрейшего нрава, любимец москвичей, а особенно детей, которых водили смотреть слона даже из диких
в то время
мест Рогожской и Таганки.
Этот псевдоним имел свою историю. Н.И. Пастухов с семьей, задолго до выхода своей газеты, жил на даче
в селе Волынском за Дорогомиловской заставой. После газетной работы по ночам, за неимением денег на извозчика, часто ходил из Москвы пешком по Можайке, где грабежи были не редкость, особенно на Поклонной горе. Уж очень для грабителей
место было удобное — издали все кругом видно.
«Ну, заварили вы кашу! Сейчас один из моих агентов вернулся. Рабочие никак не успокоятся, а фабрикантам
в копеечку влетит. Приехал сам прокурор судебной палаты на
место. Лично ведет строжайшее следствие. За укрывательство кое-кто из властей арестован; потребовал перестройки казарм и улучшения быта рабочих, сам говорил с рабочими,
это только и успокоило их. Дело будет разбираться во Владимирском суде».
— Ну и шкапы-кабысдохи! — метко определил мой товарищ-казак, с которым мы пришли
в огороженное забором
место этого дикого табора на Ходынке.
Живя
в Москве широкой жизнью, вращаясь
в артистическом и литературном мире, задавая для своих друзей обеды, лет через десять
В.М. Лавров понял, что московская жизнь ему не под силу.
В 1893 году он купил
в восьми верстах от городка Старая Руза, возле шоссе, клочок леса между двумя оврагами, десятин двадцать, пустошь Малеевку, выстроил
в этом глухом
месте дом, разбил сад и навсегда выехал из Москвы, посещая ее только по редакционным делам
в известные дни, не больше раза
в неделю.
«Писательский уголок» — звали
это место в Москве.
Я отдал ему фотографии и недели через две получил билет и печатный список корреспондентов на коронацию,
в котором значился и я корреспондентом «Нового времени». Кроме меня,
в списке стояло еще четыре корреспондента
этой газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно работал для «Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового времени» везде имел первое
место.
Шум, музыка
в разных
местах и время от времени оглушительный колокольный звон:
это проба колоколов фирм, развесивших на звонницах свой товар.
Да разве один он здесь Лупетка! Среди экспонентов выставки, выбившихся из мальчиков сперва
в приказчики, а потом
в хозяева, их сколько угодно.
В бытность свою мальчиками
в Ножовой линии, на Глаголе и вообще
в холодных лавках они стояли целый день на улице, зазывая покупателей,
в жестокие морозы согревались стаканом сбитня или возней со сверстниками, а носы, уши и распухшие щеки блестели от гусиного сала, лоснившего помороженные
места, на которых лупилась кожа. Вот за
это и звали их «лупетками».
Эту задачу для детей младшего возраста можно было решить всякому, кто побывал под веселой козой
в «Эрмитаже» и
в других нижегородских
местах разгула…
Это был поток, который втягивал всякого мало-мальски известного человека. Вот почему у меня и явилось
это название
в моих пропавших записках — «Нижегородское обалдение».
— Ведь все
эти железные павильоны остались от прежней Московской Всероссийской выставки на Ходынке. Вот их-то
в Петербурге, экономии ради, и решили перевезти сюда, хотя, говоря по совести, и новые не обошлись бы дороже. А зато, если бы стояли
эти здания на своих
местах, так не было бы на Ходынке тех рвов и ям, которые даже заровнять не догадались устроители, а ведь
в этих-то ямах и погибло больше всего народу.
Да,
это было так. Мне удалось узнать, что еще жива
В.А. Нащокина и ютится где-то
в подмосковном селе Всехсвятском. Я нашел ее на задворках,
в полуразрушенном флигельке. Передо мной на ветхом кресле сидела ветхая, ветхая старушка, одна-одинешенька. Ее сын, уже с проседью, я видел его после на скачках
в потрепанном виде, был без
места и ушел
в Москву, а его дети убежали играть.
В.М. Дорошевич разыскал на Сахалине невинно осужденного Тальму, поверил его рассказу и, вернувшись
в Москву, первым делом поведал
это мне и попросил съездить
в Пензу, на
место происшествия, и, когда я собрал ему сведения, подтверждающие невиновность Тальмы, он
в Петербурге, через печать устроил пересмотр дела.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные
места. У вас там
в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете,
в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам
это заметить, но все как-то позабывал.
Судья тоже, который только что был пред моим приходом, ездит только за зайцами,
в присутственных
местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен
это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Стародум(приметя всех смятение). Что
это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься
в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю
место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет
этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие на моем
месте понеслись бы
в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя
в атаках не вижу-с!
Строился новый город на новом
месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было
в то время придумано названия и что лишь
в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что
это"иное"появилось тогда
в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…