Неточные совпадения
Я зачитался этим романом. Неведомый Никитушка Ломов, Рахметов, который пошел в бурлаки и
спал на гвоздях, чтобы закалить себя, стал моей мечтой, моим вторым героем. Первым же героем все-таки был
матрос Китаев.
Фофан меня лупил за всякую малость. Уже просто человек такой был, что не мог не зверствовать. И вышло от этого его характера вот какое дело. У берегов Японии, у островов каких-то, Фофан приказал выпороть за что-то молодого
матроса, а он болен был, с мачты
упал и кровью харкал. Я и вступись за него, говорю, стало быть, Фофану, что лучше меня, мол, порите, а не его, он не вынесет… И взбеленился зверяга…
Гляжу, а это тот самый
матрос, которого наказать хотели… Оказывается, все-таки Фофан простил его по болезни… Поцеловал я его, вышел на палубу; ночь темная, волны гудят, свищут, море злое, да все-таки лучше расстрела… Нырнул на счастье, да и очутился на необитаемом острове… Потом ушел в Японию с ихними рыбаками, а через два года на «Палладу»
попал, потом в Китай и в Россию вернулся.
Неточные совпадения
Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у
матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала
падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.
Не все, однако, избавились и от гибели: один
матрос поплатился жизнью, а двое искалечены. Две неприкрепленные пушки, при наклонении фрегата,
упали и убили одного
матроса, а двум другим, и, между прочим, боцману Терентьеву, раздробили ноги.
Мы через рейд отправились в город, гоняясь по дороге с какой-то английской яхтой, которая ложилась то на правый, то на левый галс, грациозно описывая круги. Но и наши
матросы молодцы: в белых рубашках, с синими каймами по воротникам, в белых же фуражках, с расстегнутой грудью, они при слове «Навались! дай ход!» разом вытягивали мускулистые руки, все шесть голов
падали на весла, и, как львы, дерущие когтями землю, раздирали веслами упругую влагу.
Я не пошел к ним, а отправился по берегу моря, по отмели, влез на холм, пробрался в грот, где расположились бивуаком
матросы с наших судов, потом посетил в лесу нашу идиллию:
матрос Кормчин
пас там овец.
Мы с Крюднером бросились к двери, чтоб бежать на ют, но, отворив ее, увидели, что
матросы кучей отступили от юта, ожидая, что акула сейчас
упадет на шканцы. Как выскочить? Ну, ежели она в эту минуту… Но любопытство преодолело; мы выскочили и вбежали на ют.