Обыкновенно он исчезал
из лагерей. Зимой это был самый аккуратный служака, но чуть лед на Волге прошел — заскучает, ходит
из угла
в угол, мучится, а как перешли
в лагерь, — он недалеко от Полупленной рощи, над самой рекой, — Орлова нет как нет. Дня через три-четыре явится веселый, отсидит, и опять за службу. Последняя его отлучка была
в прошлом году,
в июне. Отсидел он две недели
в подземном карцере и прямо из-под ареста вышел на стрельбу. Там мы разговорились.
У Карганова
в роте я пробыл около недели, тоска страшная, сражений давно не было. Только впереди отряда бывали частые схватки охотников. Под палящим солнцем учили присланных
из Саратова новобранцев. Я как-то перед фронтом показал отчетливые ружейные приемы, и меня никто не беспокоил. Ходил к нам Николин, и мы втроем гуляли по
лагерю, и мне они рассказывали расположение позиции.
Позаботились об этом: послали поручика Кочетова со взводом, приказали выстроить
из жердей и болотной куги балаганы, как это было на Цисквили и кое-где у нас
в лагере.