Неточные совпадения
Во время сезона в Пензу то и
дело приезжали, а то, может быть, вернее даже, приходили пешком разные Крокодиловы-Нильские, Таракановы-Вяземские, и каждому давались деньги добраться до Москвы. Обыкновенно все они
стремились в Москву. А если объявлялись бывшие сослуживцы, брал их Василий Пантелеймонович
на службу в переполненную труппу. Авансами разоряли, а отказать никому не мог.
Неточные совпадения
Сколько насмешек, пожимания плеч, холодных и строгих взглядов перенес он
на пути к своему идеалу! И если б он вышел победителем, вынес
на плечах свою задачу и доказал «серьезным людям», что они
стремятся к миражу, а он к
делу — он бы и был прав.
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче:
на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по
дням, а по часам новую Москву. Она ширится,
стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стратосферу и в подземные глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных зал.
В это время уже не трудно подъезжать к рассеянным парам кряковных уток и часто еще удобнее подходить или подкрадываться из-за чего-нибудь: куста, берега, пригорка, ибо утка, замышляющая гнездо или начавшая нестись, никогда не садится с селезнем
на открытых местах, а всегда в каком-нибудь овражке, около кустов, болота, камыша или некошеной травы: ей надобно обмануть селезня, несмотря
на его бдительность: надобно спрятаться, проползти иногда с полверсты, потом вылететь и
на свободе начать свое великое
дело, цель, к которой
стремится все живущее.
И так изобретенное
на заключение истины и просвещения в теснейшие пределы, изобретенное недоверяющею властию ко своему могуществу, изобретенное
на продолжение невежества и мрака, ныне во
дни наук и любомудрия, когда разум отряс несродные ему пути суеверия, когда истина блистает столично паче и паче, когда источник учения протекает до дальнейших отраслей общества, когда старания правительств
стремятся на истребление заблуждений и
на отверстие беспреткновенных путей рассудку к истине, — постыдное монашеское изобретение трепещущей власти принято ныне повсеместно, укоренено и благою приемлется преградою блуждению.
Преследование самодурства во всех его видах, осмеиванье его в последних его убежищах, даже там, где оно принимает личину благородства и великодушия, — вот, по нашему убеждению» настоящее
дело,
на которой постоянно
устремляется талант Островского, даже совершенно независимо от его временных воззрений и теоретических убеждений.