Неточные совпадения
Узнаю, что
в прошлом году
театр держал Звездочкин, известный московский любитель, и что этот Звездочкин и есть князь Имеретинский.
Служить у него считалось за большое счастье: он первый повысил актерам жалованье до неслыханных дотоле размеров. Звездочкин три раза был антрепренером, неизбежно прогорал и снова жил то
в Москве, то
в Тамбове, где изредка выступал на сцене.
Фамилии даже не называли, а только: Вася. И лились воспоминания о безвременно погибшем друге — добром, сердечном человеке. Женат был Вася на младшей из артистической семьи Талановых. Супруги никогда не разлучались, и
в злополучный день —
служили они
в Козлове — жена была
в театре, а он не был занят
в пьесе, уснул дома, да так и не проснулся.
Изгнанный из
театра перед уходом на донские гирла, где отец и братья его были рыбаками, Семилетов пришел к Анне Николаевне, бросился
в ноги и стал просить прощенья. На эту сцену случайно вошел Григорьев, произошло объяснение, закончившееся тем, что Григорьев простил его. Ваня поклялся, что никогда
в жизни ни капли хмельного не выпьет. И сдержал свое слово: пока жив был Григорий Иванович, он
служил у него
в театре.
Уж много после я узнал, что Андреев-Корсиков был народником и
в Москве
в начале семидесятых годов ютился
в «Чернышах» то у Васильева-Шведевенгера, то у Мишла-Орфанова, а потом
служил в Александрийском
театре и был выслан из Питера за хранение революционных изданий.
Он был и шулер, и соборный певчий, и
служил хористом
в ярославском
театре.
Мы познакомились с Бурлаком
в 1877 году и сразу подружились, вместе
служили в саратовском летнем
театре, а потом уж окончательно сошлись у А. А. Бренко, несмотря на то, что он был актер, окруженный славой, а я — актер на маленькие роли.
Мы оба бурлаки волжские. Я настоящий бурлак, лямочник, но во время службы
в театре об этом никто, кроме него, не знал; только ему я открылся. Время было не то: после «первого марта», когда мы
служили, и заикаться об этом было рискованно. А он носил громкую фамилию Бурлак открыто и прославил это красивое, могучее слово.
В том же году я
служил помощником режиссера
в Артистическом кружке. Антрепренерствовал тогда там артист Малого
театра Н.Е. Вильде.
— Приветствую вас у себя, дорогие гости, — грассировал «барин», обращаясь к К. С. Станиславскому и обводя глазами других. — Вы с высоты своего театрального Олимпа спустились
в нашу театральную преисподнюю. И вы это сделали совершенно правильно, потому что мы тоже, как и вы, люди
театра. И вы и мы
служим одному великому искусству — вы как боги, мы как подземные силы… Ол pайт!
Со всеми ними я
служил в 1875 году
в Тамбовском
театре у Г. П. Григорьева, где начал свою актерскую карьеру.
Служу в Воронеже. Прекрасный летний
театр, прекрасная труппа. Особый успех имеют Далматов и инженю М. И. Свободина-Барышова. Она, разойдясь со своим мужем, известным актером Свободиным-Козиенко, сошлась с Далматовым. Это была чудесная пара, на которую можно любоваться. С этого сезона они прожили неразлучно несколько лет. Их особенно принимала избалованная воронежская публика, а сборов все-таки не было.
В этот сезон она
служила в Ростове-на-Дону, и об ее успехах писали обе воронежские газеты — «Телеграф» и «Дон», которые вообще отводили много места
театру, перепечатывая известия из газет, благо материал вполне цензурный, весьма читабельный, а главное — бесплатный.
В 1881 году я
служил в театре А.А. Бренко. Мой старый товарищ и друг, актер В.Н. Андреев-Бурлак, с которым мы тогда жили вдвоем в квартирке, при театре на Тверской, в доме Малкиеля, напечатал тогда в «Русской мысли» прекрасный рассказ «За отца», в котором был описан побег из крепости политического преступника.
Неточные совпадения
— Думаете — просто все?
Служат люди
в разных должностях, кушают, посещают трактиры, цирк,
театр и — только? Нет, Варвара Кирилловна, это одна оболочка, скорлупа, а внутри — скука! Обыкновенность жизни это — фальшь и — до времени, а наступит разоблачающая минута, и — пошел человек вниз головою.
— Побочный сын какого-то знатного лица, черт его…
Служил в таможенном ведомстве, лет пять тому назад получил огромное наследство. Меценат. За Тоськой ухаживает. Может быть, денег даст на газету.
В театре познакомился с Тоськой, думал, она — из гулящих. Ногайцев тоже
в таможне
служил, давно знает его. Ногайцев и привел его сюда, жулик. Кстати: ты ему, Ногайцеву, о газете — ни слова!
Уезжая, она сказала ему, что всегда готова
служить ему чем может, и просила его приехать к ней завтра вечером непременно, хоть на минуту,
в театр, что ей нужно еще поговорить с ним об одной важной вещи.
Появление Половодова
в театре взволновало Привалова так, что он снова опьянел. Все, что происходило дальше, было покрыто каким-то туманом. Он машинально смотрел на сцену, где актеры казались куклами, на партер, на ложи, на раек. К чему? зачем он здесь? Куда ему бежать от всей этой ужасающей человеческой нескладицы, бежать от самого себя? Он сознавал себя именно той жалкой единицей, которая
служит только материалом
в какой-то сильной творческой руке.
В апреле 1876 года я встретил моего товарища по сцене — певца Петрушу Молодцова (пел Торопку
в Большом
театре, а потом
служил со мной
в Тамбове). Он затащил меня
в гости к своему дяде
в этот серый дом с палисадником,
в котором бродила коза и играли два гимназистика-приготовишки.