Неточные совпадения
Вернувшись в театр, мы рассказали о проделке всей труппе. Вечером шел «Лес». Ильков, игравший Милонова, был очень сконфужен, потому что Вася рассказал ему за вечерним чаем о нашей шутке. Но
никто не подавал виду, что знает о мухах. Ильков успокоился, но перед самым выходом Глама спросила его.
— А вчера ночью обход был… Человек двести разной шпаны набрали. Половина нищие, уже опять
вернулись, остальные в пересыльной сидят… и эти придут… Из деловых, как всегда,
никого — в «малине» отсиделись. А было что взять: с неделю назад из каторги
вернулся Болдоха, а с ним Захарка… Вместе тогда за убийство судились и вместе бежали… Еще его за рост звали «Полтора Захара, с неделю ростом, два дни загнулось». Вы помните их?
Неточные совпадения
Вернувшись домой и найдя всех вполне благополучными и особенно милыми, Дарья Александровна с большим оживлением рассказывала про свою поездку, про то, как ее хорошо принимали, про роскошь и хороший вкус жизни Вронских, про их увеселения и не давала
никому слова сказать против них.
Но она любила мечтать о том, как завидна судьба мисс Найтингель, этой тихой, скромной девушки, о которой
никто не знает ничего, о которой нечего знать, кроме того, за что она любимица всей Англии: молода ли она? богата ли она, или бедна? счастлива ли она сама, или несчастна? об этом
никто не говорит, этом
никто не думает, все только благословляют девушку, которая была ангелом — утешителем в английских гошпиталях Крыма и Скутари, и по окончании войны,
вернувшись на родину с сотнями спасенных ею, продолжает заботиться о больных…
Вернувшись домой, Галактион почувствовал себя чужим в стенах, которые сам строил. О себе и о жене он не беспокоился, а вот что будет с детишками? У него даже сердце защемило при мысли о детях. Он больше других любил первую дочь Милочку, а старший сын был баловнем матери и дедушки. Младшая Катя росла как-то сама по себе, и
никто не обращал на нее внимания.
— Чего забыл? — точно рванул Галактион. — А вот это самое… да. Ведь я домой поехал, а дома-то и нет… жена постылая в дому… родительское благословение, навеки нерушимое… Вот я и
вернулся, чтобы сказать… да… сказать… Ведь все знают, — не скроешь. А только
никто не знает, что у меня вся душенька выболела.
Но
никто из нас не знает, кто спасется, а кто обречен на гибель, кто вступил на путь бесповоротного зла, а кто может еще
вернуться к Богу.