Неточные совпадения
Думается, что лихой наездник Аполлон, правящий четверкой
коней со своей колесницей над фронтоном театра, кричит: «Вот дураки! Чем зря кружиться, сняли бы с середнего пролета кусок веревки — и вся недолга!» И ругается греческий бог, как пьяный кучер, потому что он давно омосквичился, а в Москве все кучера пьяницы, а трезвых только два: один вот этот,
на Большом театре, а другой
на «Трухмальных» воротах у Тверской заставы, да и то потому, что тот не настоящий кучер, а «баба с калачом».
Стою и любуюсь задрапированным снегом Аполлоном в колеснице
на четверке
коней.
Запах раскаленного кремня сменился приятной влажностью. У самого моста Ага, не оглянувшись даже
на нас, спрыгнул
на камни и, перекинув во всю длину повод через голову
коня, взял его конец в левую руку и пошел по зыбкой плетушке.
Я вступил
на зыбучий плетень без всякого признака перил. Мне жутко показалось идти впереди
коня с кончиком повода в руке. То ли дело, думалось, вести его под уздцы, все-таки не один идешь! Но было понятно, что для этого удобства мост был слишком узок, и я пошел самым обыкновенным шагом, не тихо и не скоро, так, как шел Ага, и ни разу не почувствовал, что повод натянулся:
конь слишком знал свое дело и не мешал движению, будто его и нет, будто у меня один повод в руках.
Нукеры перешли, осмотрели подпругу моего
коня, и через минуту мы двигались в том же порядке вверх по течению, лепясь по узенькой тропинке, протоптанной козьим стадом
на полотне каменной осыпи от отвесных скал к руслу Черека.
На всей тебе, Русь-матушка, // Как клейма на преступнике, // Как
на коне тавро, // Два слова нацарапаны: // «Навынос и распивочно».
— А вот так: несмотря на запрещение Печорина, она вышла из крепости к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на камень и опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил
на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
Но я отстал от их союза // И вдаль бежал… Она за мной. // Как часто ласковая муза // Мне услаждала путь немой // Волшебством тайного рассказа! // Как часто по скалам Кавказа // Она Ленорой, при луне, // Со мной скакала
на коне! // Как часто по брегам Тавриды // Она меня во мгле ночной // Водила слушать шум морской, // Немолчный шепот Нереиды, // Глубокий, вечный хор валов, // Хвалебный гимн отцу миров.
— А коли за мною, так за мною же! — сказал Тарас, надвинул глубже на голову себе шапку, грозно взглянул на всех остававшихся, оправился
на коне своем и крикнул своим: — Не попрекнет же никто нас обидной речью! А ну, гайда, хлопцы, в гости к католикам!
Неточные совпадения
Глянул — и пана Глуховского // Видит
на борзом
коне, // Пана богатого, знатного, // Первого в той стороне.
Пахом соты медовые // Нес
на базар в Великое, // А два братана Губины // Так просто с недоуздочком // Ловить
коня упрямого // В свое же стадо шли.
Догнал
коня — за холку хвать! // Вскочил и
на луг выехал // Детина: тело белое, // А шея как смола; // Вода ручьями катится // С
коня и с седока.
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что день без солнышка, // Мой век — что ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый
конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
Давно ли народ твой игрушкой служил // Позорным страстям господина? // Потомок татар, как
коня, выводил //
На рынок раба-славянина,