Неточные совпадения
В следующем
спектакле «Ревизора», перед Рождеством, я уже
играл Добчинского, и эта роль осталась за мной и далее. Вася
играл почтмейстера, и мы оба по очереди следили за выходами.
Бывали с этим колоссом и такие случаи:
в семидесятых годах, во время самарского голода, был
в Москве,
в Немчиновке, поставлен
спектакль в пользу голодающих. Шло «Не
в свои сани не садись». Русакова
играл Николай Христофорович, а остальных изображал цвет московских любителей:
В. А. Mорозова (Дуню), Н. Л. Очкина, С. А. Кунича, Дм. И. Попов и другие.
Играли шесть дней
в неделю; по субботам и накануне больших праздников
спектакли не разрешались.
Последний
спектакль,
в котором я принимал участие, был «Лес». Я
играл Петра и угощал изящнейшую Гламу-Мещерскую подсолнухами, вынимая их из кармана своей поддевки, и та с удовольствием их щелкала, а Бурлак потом сказал мне при всех...
Помню курьез.
В числе любителей был
в Москве известный гробовщик Котов. Недурно
играл. Поставил он «Свадьбу Кречинского» и сам
играл Кречинского. Зал бушевал, аплодируя после первого акта, ведь после каждого
спектакля Котов угощал публику ужином — люди все были свои.
Халтура существовали издавна, но под другими названиями, а то и совсем без названий: находились предприниматели, собирали труппу на один-два
спектакля где-нибудь на фабрике по заказу и
играли. Актеры получали разовые и ездили, причем первые персонажи во втором классе, а вторые —
в третьем.
Вообще тогда, не раз участвуя
в спектаклях в разных провинциальных театрах, я никогда не видел, чтобы
играли по печатному экземпляру, и писанные — думаю, что с одного оригинала, именно такого же, какой я видел у Песоцкого, — были во всех театрах.
Идут
в молчании акт за актом. Думали сперва, что или Офелию, или королеву будет
играть Райчева, но и
в королеве появилась Микульская. Где же Райчева? Стали заглядывать во время антрактов
в кассу: как бы кассир не сбежал, но нет, он продает билеты на будущие
спектакли. Большинство уже уверено, что смотрят
спектакль даром: деньги обратно собираются требовать.
Неточные совпадения
И, подтверждая свою любовь к истории, он неплохо рассказывал, как талантливейший Андреев-Бурлак пропил перед
спектаклем костюм,
в котором он должен был
играть Иудушку Головлева, как пил Шуйский, как Ринна Сыроварова
в пьяном виде не могла понять, который из трех мужчин ее муж. Половину этого рассказа, как и большинство других, он сообщал шепотом, захлебываясь словами и дрыгая левой ногой. Дрожь этой ноги он ценил довольно высоко:
В городе между тем, по случаю этого
спектакля, разные небогатые городские сплетницы, перебегая из дома
в дом, рассказывали, что Пиколова сделала себе костюм для Офелии на губернаторские, разумеется, деньги
в тысячу рублей серебром, — что инженер Виссарион Захаревский тоже сделал себе и сестре костюм
в тысячу рублей: и тот действительно сделал, но только не
в тысячу, а
в двести рублей для Юлии и
в триста для себя; про Вихрова говорили, что он отлично
играет.
Перед наступлением первой репетиции он беспрестанно ездил ко всем участвующим и долго им толковал, что если уж
играть что-либо на благородных
спектаклях, так непременно надо что-нибудь большое и умное, так что все невольно прибодрились и начали думать, что они
в самом деле делают что-то умное и большое; даже председатель казенной палаты не с таким грустным видом сидел и учил роль короля Клавдия; молодежь же стала меньше насмешничать.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные
спектакли — не для того, чтобы
играть что-нибудь на этих
спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра
в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что
в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
Значит, все равно, что свинья, бесчувственный, и то без слез не могу быть, когда оне
играть изволят; слов моих лишаюсь суфлировать по тому самому, что все это у них на чувствах идет; а теперь, хоть бы
в Калуге, на пробных
спектаклях публика тоже была все офицеры, народ буйный, ветреный, но и те горести сердца своего ощутили и навзрыд плакали…