Алексис не был одарен способностью особенно быстро
понимать дела и обсуживать их. К тому же он был удивлен не менее, как в медовый месяц после свадьбы, когда Глафира Львовна заклинала его могилой матери, прахом отца позволить ей взять дитя преступной любви. Сверх всего этого, Негров хотел смертельно спать; время для доклада о перехваченной переписке было дурно выбрано: человек сонный может только сердиться на того, кто ему мешает спать, — нервы действуют слабо, все находится под влиянием устали.
Неточные совпадения
Камердинер был человек умный и сметливый, и хотя его очень поразила нежданная милость господина, но в два мига он расчел все шансы pro и contra [за и против (лат.).] и попросил у него поцеловать ручку за милость и неоставление: нареченный жених
понял, в чем
дело; однако ж, думал он, не совсем же в немилость посылают Авдотью Емельяновну, коли за меня отдают: я человек близкий, да и баринов нрав знаю; да и жену иметь такую красивую недурно.
Как женщина сметливая, она
поняла, в чем
дело,
поняла, какого маху она дала, да с тем вместе сообразила, что она и Глафира Львовна столько же в руках Круциферского, сколько он в их, сообразила, что, если ревность Глафиры Львовны раздражит его, он может уличить Элизу Августовну, и если не имеет средства доказать, то все же бросит недоверие в душу Алексея Абрамовича.
— Я вам очень благодарен за участие, но должен предупредить вас, что я здоров и вовсе не шутя, а в самом
деле хочу (здесь он запнулся)… жениться и не
понимаю, что вы имеете против моего благополучия.
— Семен Иванович, на что вы так исключительны? Есть нежные организации, для которых нет полного счастия на земле, которые самоотверженно готовы отдать все, но не могут отдать печальный звук, лежащий на
дне их сердца, — звук, который ежеминутно готов сделаться… Надобно быть погрубее для того, чтоб быть посчастливее; мне это часто приходит в голову; посмотрите, как невозмущаемо счастливы, например, птицы, звери, оттого что они меньше нас
понимают.
Крупов насилу сообразил, в чем
дело. Он всю ночь провозился с бедной родильницей, в душной кухне, и так еще был весь под влиянием счастливой развязки, что не
понял сначала тона предводительши. Она продолжала...
С начала знакомства Бельтов вздумал пококетничать с Круциферской; он приобрел на это богатые средства, его трудно было запугать аристократической обстановкой или ложной строгостью; уверенный в себе, потому что имел
дело с очень не трудными красотами, ловкий и опасно дерзкий на язык, он имел все, чтоб оглушить совесть провинциалки, но догадливый Бельтов тотчас оставил пошлое ухаживание,
поняв, что на такого зверя тенеты слишком слабы.
Круциферская
поняла его грусть,
поняла ту острую закваску, которая бродила в нем и мучила его, она
поняла и шире и лучше в тысячу раз, нежели Крупов, например, —
понявши, она не могла более смотреть на него без участия, без симпатии, а глядя на него так, она его более и более узнавала, с каждым
днем раскрывались для нее новые и новые стороны этого человека, обреченного уморить в себе страшное богатство сил и страшную ширь понимания.
На одной-то из них, в теплый апрельский
день, пришедший, вероятно, для того в NN, чтоб жители потом
поняли весь холод мая, следующего за ним, какая-то дама в белом бурнусе прогуливалась с кавалером в черном пальто.
Круциферский, долго всматриваясь и вслушиваясь, — вроде того, как Густав Иванович изучал замечание французского учителя, — наконец смутно
понял, в чем
дело, взял стакан, выпил его разом и расхохотался.
На другой
день Круциферский имел длинный разговор с Любовью Александровной; она поднялась в его глазах опять так высоко, так недосягаемо высоко; он был способен
понять и оценить ее… но что-то отлетело между ними, и страшная мысль: «об этом говорят» — уничтожала его.
— Нет, вы уж так сделайте, как я говорил, — сказал он, улыбкой смягчая замечание, и, кратко объяснив, как он
понимает дело, отодвинул бумаги и сказал: — Так и сделайте, пожалуйста, так, Захар Никитич.
Первое следствие этих открытий было отдаление от моего отца — за сцены, о которых я говорил. Я их видел и прежде, но мне казалось, что это в совершенном порядке; я так привык, что всё в доме, не исключая Сенатора, боялось моего отца, что он всем делал замечания, что не находил этого странным. Теперь я стал иначе
понимать дело, и мысль, что доля всего выносится за меня, заволакивала иной раз темным и тяжелым облаком светлую, детскую фантазию.
Неточные совпадения
Гласит // Та грамота: «Татарину // Оболту Оболдуеву // Дано суконце доброе, // Ценою в два рубля: // Волками и лисицами // Он тешил государыню, // В
день царских именин // Спускал медведя дикого // С своим, и Оболдуева // Медведь тот ободрал…» // Ну,
поняли, любезные?» // — Как не
понять!
«Ну, яблочко так яблочко! // Согласен! Благо,
поняли // Вы
дело наконец. // Теперь — вы сами знаете — // Чем дерево дворянское // Древней, тем именитее, // Почетней дворянин. // Не так ли, благодетели?»
Новый ходок, Пахомыч, взглянул на
дело несколько иными глазами, нежели несчастный его предшественник. Он
понял так, что теперь самое верное средство — это начать во все места просьбы писать.
Один только раз он выражается так:"Много было от него порчи женам и
девам глуповским", и этим как будто дает
понять, что, и по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.
Тут только
понял Грустилов, в чем
дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.