— Старик умер среди кротких занятий своих, и вы, которые не знали его в глаза, и толпа детей, которых он учил, и я с матерью — помянем его с любовью и горестью. Смерть его многим будет тяжелый удар. В этом отношении я счастливее его: умри я, после кончины моей матери, и я уверен, что никому не доставлю горькой минуты, потому что до меня нет
никому дела.
Неточные совпадения
Среди этих всеобщих и трудных занятий вдруг вниманье города, уже столь напряженное, обратилось на совершенно неожиданное,
никому не известное лицо, — лицо, которого
никто не ждал, ни даже корнет Дрягалов, ждавший всех, — лицо, о котором
никто не думал, которое было вовсе не нужно в патриархальной семье общинных глав, которое свалилось, как с неба, а в самом
деле приехало в прекрасном английском дормезе.
В богатой природе средней полосы нашего отечества публичные сады — совершенная роскошь; от этого ими
никто не пользуется, то есть в будни, а что касается до воскресных и праздничных
дней, то вы можете встретить весь город от шести часов вечера до девяти в саду; но в это время публика сбирается не для саду, а друг для друга.
Если начальник губернии в хороших отношениях с полковым командиром, то в эти
дни являются трубы или большой барабан с товарищами, смотря по тому, какое войско стоит в губернии; и увертюра из «Лодоиски» и «Калифа Багдадского» вместе с французскими кадрилями, напоминающими незапамятные времена греческого освобождения и «Московского телеграфа», увеселяют слух купчих, одетых по-летнему — в атлас и бархат, и тех провинциальных барынь, за которыми
никто не ухаживает, каких, впрочем, моложе сорока лет почти не бывает.
— Коли я уж начал говорить, так буду, как македонский солдат, вещи называть своим именем, а там что будет, не мое
дело; я стар, однако трусом меня
никто не назовет, да и я, из трусости, не назову неблагородного поступка — благородным.
— Право, это
дело мудреное! Ох, то-то недаром всегда говорил я, что семейная жизнь — вещь преопасная, да проповедовал, как Иоанн в пустыне;
никто меня не слушал. Хоть бы вы из сострадания просто…
Если Захар заставал иногда там хозяйку с какими-нибудь планами улучшений и очищений, он твердо объявлял, что это не женское дело разбирать, где и как должны лежать щетки, вакса и сапоги, что
никому дела нет до того, зачем у него платье лежит в куче на полу, а постель в углу за печкой, в пыли, что он носит платье и спит на этой постели, а не она.
Нет, это не его женщина! За женщину страшно, за человечество страшно, — что женщина может быть честной только случайно, когда любит, перед тем только, кого любит, и только в ту минуту, когда любит, или тогда, наконец, когда природа отказала ей в красоте, следовательно — когда нет никаких страстей, никаких соблазнов и борьбы, и нет
никому дела до ее правды и лжи!
— Это он только сначала о Полуянове, а потом и до других доберется, — толковали купцы. — Что же это такое будет-то? Раньше жили себе, и
никому дела до нас не было… Ну, там пожар, неурожай, холера, а от корреспондента до сих пор бог миловал. Растерзать его мало, этого самого корреспондента.
Конечно, «мальчик в штанах» был отчасти прав, говоря: «вам, русским, все надоело: и сквернословие, и Колупаев, и тумаки, да ведь до этого
никому дела нет?», но сдается мне, что и «мальчик без штанов» не был далек от истины, настойчиво повторяя: надоело, надоело, надоело…
Неточные совпадения
Как велено, так сделано: // Ходила с гневом на сердце, // А лишнего не молвила // Словечка
никому. // Зимой пришел Филиппушка, // Привез платочек шелковый // Да прокатил на саночках // В Екатеринин
день, // И горя словно не было! // Запела, как певала я // В родительском дому. // Мы были однолеточки, // Не трогай нас — нам весело, // Всегда у нас лады. // То правда, что и мужа-то // Такого, как Филиппушка, // Со свечкой поискать…
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют.
Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет.
Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
На другой
день, едва позолотило солнце верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало в слободу. Но там
никого не было, кроме заштатного попа, который в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти в раскол. Поп был древний и скорее способный поселять уныние, нежели вливать в душу храбрость.
— Все вы так на досуге говорите, — настаивал на своем начальник, — а дойди до
дела, так
никто и пальцем для меня не пожертвует.
Все это обнаруживало нечто таинственное, и хотя
никто не спросил себя, какое кому
дело до того, что градоначальник спит на леднике, а не в обыкновенной спальной, но всякий тревожился.