Неточные совпадения
Он обыкновенно ходил задами
села, когда же ему случалось идти улицей, одни собаки обходились с ним по-человечески; они, издали завидя его, виляли
хвостом и бежали к нему навстречу, прыгали
на шею, лизали в лицо и ласкались до того, что Левка, тронутый до слез,
садился середь дороги и целые часы занимал из благодарности своих приятелей, занимал их до тех пор, пока какой-нибудь крестьянский мальчик пускал камень наудачу, в собак ли попадет или в бедного мальчика; тогда он вставал и убегал в лес.
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть
садиться на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул:
А короткий день уже опять клонился к вечеру, и остальные собачонки, видимо, совсем устали, из сил выбились и начали как-то дико похаркивать и садиться. И вдруг еще одна пала, а прочие все, как по уговору, все сразу
сели на хвосты и завыли, точно тризну по ней правили.
Неточные совпадения
Но господа средней руки, что
на одной станции потребуют ветчины,
на другой поросенка,
на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом как ни в чем не бывало
садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «
хвост у сома, весь из жира».
Турка подъехал к острову, остановился, внимательно выслушал от папа подробное наставление, как равняться и куда выходить (впрочем, он никогда не соображался с этим наставлением, а делал по-своему), разомкнул собак, не спеша второчил смычки,
сел на лошадь и, посвистывая, скрылся за молодыми березками. Разомкнутые гончие прежде всего маханиями
хвостов выразили свое удовольствие, встряхнулись, оправились и потом уже маленькой рысцой, принюхиваясь и махая
хвостами, побежали в разные стороны.
Их статные, могучие стволы великолепно чернели
на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались
на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг
садилась, поднявши
хвост над головой.
В стороне звонко куковала кукушка. Осторожная и пугливая, она не сидела
на месте, то и дело шныряла с ветки
на ветку и в такт кивала головой, подымая
хвост кверху. Не замечая опасности, кукушка бесшумно пролетела совсем близко от меня,
села на дерево и начала было опять куковать, но вдруг испугалась, оборвала
на половине свое кукование и торопливо полетела обратно.
— И буду, всегда буду. Ведь человек, который обличает других, уже тем самым как бы выгораживает себя и
садится на отдельную полочку. Я вас обличаю и сам же служу вам. Это напоминает собаку, которая гоняется за собственным
хвостом.