Неточные совпадения
Массы не вне
истины; они
знают ее божественным откровением.
Наконец, толпа этого направления составляется из людей, вышедших из детского возраста и вообразивших, что наука легка (в их смысле), что стоит захотеть
знать — и
узнаешь, а между тем наука им не далась, за это они и рассердились на нее; они не вынесли с собою ни укрепленных дарований, ни постоянного труда, ни желания чем бы то ни было пожертвовать для
истины.
Впрочем, хоть я понимаю возможность гения, предупреждающего ум современников (например, Коперник) таким образом, что
истина с его стороны в противность общепринятому мнению, но я не
знаю ни одного великого человека, который сказал бы, что у всех людей ум сам по себе, а у него сам по себе.
В душе, чистой от предрассудков, наука может опереться на свидетельство духа о своем достоинстве, о своей возможности развить в себе
истину; от этого зависит смелость
знать, святая дерзость сорвать завесу с Изиды и вперить горящий взор на обнаженную
истину, хотя бы то стоило жизни, лучших упований.
Люди добрые, рассудочные
знают много, очень много
истин, — но одна
истина им недоступна; какой-то оптический обман представляет им
истину в уродливом виде и притом каждому на свой лад.
Событие вспять не пойдет; однажды начав разоблачаться и показав нам торс поразительной прелести,
истина не наденет снова покрывала из ложного стыда; она
знает силу, славу и красоту наготы своей [Следующая статья посвящена будет исключительно дилетантам-романтикам.].
Он всеобщего
знать не хочет; он до него никогда не поднимается; он за самобытность принимает всякую дробность и частность, удерживая их самобытность: специализм может дойти до каталога, до всяких субсумаций, но никогда не дойдет до их внутреннего смысла, до их понятия, до
истины наконец, потому, что в ней надобно погубить все частности; путь этот похож на определение внутренних свойств человека по калошам и пуговицам.
Неужели мы бились и мучились целую жизнь, а ларчик так просто открывался?» Теперь еще они сколько-нибудь могут уважать науку, потому что надобно иметь некоторую силу, чтоб понять, как она проста, и некоторую сноровку, чтоб
узнавать ясную
истину под плевою схоластических выражений, а они и не догадываются об ее простоте.
Это
знал тот китайский император, который, учившись у миссионера математике, после всякого урока благодарил, что он напомнил ему забытые
истины, которые он не мог не
знать, будучи par métier [по должности (франц.).] всезнающим сыном неба.
Конечно, это недоразумение не могло бы быть продолжительно; по мере приближения развязки, расспросы Крюковой делались бы настойчивее; она или высказала бы, что у ней есть особенная причина
знать истину, или Лопухов или Вера Павловна догадались бы, что есть какая-то особенная надобность в ее расспросах, и двумя — тремя неделями, быть может, несколькими днями позже дело все-таки пришло бы к тому же, к чему пришло несколько раньше, благодаря неожиданному для Крюковой появлению Кирсанова в мастерской.
Никита Пустосвят, из левого раскола, однажды на собрании подошел ко мне и сказал: «Если хочешь
знать истину, то пригласи меня к себе».
Но ложь пантеистического сознания в том, что оно смешивает все со всем, не отличает Творца от творения, не
знает истины о Троичности, не чувствует мистической диалектики бытия и совершающейся в ней драмы с Лицами.
Неточные совпадения
— Почтеннейший страховых дел мастер, — вот забавная штука: во всех диких мыслях скрыта некая доза
истины! Пилат, болван, должен бы
знать:
истина — игра дьявола! Вот это и есть прародительница всех наших
истин, первопричина идиотской, тревожной бессонницы всех умников. Плохо спишь?
— Написал он сочинение «О третьем инстинкте»; не
знаю, в чем дело, но эпиграф подсмотрел: «Не ищу утешений, а только
истину». Послал рукопись какому-то профессору в Москву; тот ему ответил зелеными чернилами на первом листе рукописи: «Ересь и нецензурно».
Все чаще и как-то угрюмо Томилин стал говорить о женщинах, о женском, и порою это у него выходило скандально. Так, когда во флигеле писатель Катин горячо утверждал, что красота — это правда, рыжий сказал своим обычным тоном человека, который точно
знает подлинное лицо
истины:
«Эй, вы! Я ничего не
знаю, не понимаю, ни во что не верю и вот — говорю вам это честно! А все вы — притворяетесь верующими, вы — лжецы, лакеи простейших
истин, которые вовсе и не
истины, а — хлам, мусор, изломанная мебель, просиженные стулья».
— Меньшиков, — назвал его Тагильский, усмехаясь. — Один из крупнейших в лагере мошенников пера и разбойников печати, как
знаете, разумеется. В словаре Брокгауза о нем сказано, что, будучи нравственно чутким человеком, он одержим искренним стремлением познать
истину.