Неточные совпадения
Все
шло как нельзя
лучше.
У нас и в неофициальном мире дела
идут не много
лучше: десять лет спустя точно так же принимали Листа в московском обществе.
Унтер-офицер заметил, что если я хочу поесть, то надобно
послать купить что-нибудь, что казенный паек еще не назначен и что он еще дня два не будет назначен; сверх того, как он состоит из трех или четырех копеек серебром, то
хорошие арестанты предоставляют его в экономию.
Жандарм
пошел к смотрителю и требовал дощаника. Смотритель давал его нехотя, говорил, что, впрочем,
лучше обождать, что не ровен час. Жандарм торопился, потому что был пьян, потому что хотел показать свою власть.
Она тотчас заявила себя; на другой день после приезда я
пошел с сторожем губернаторской канцелярии искать квартиру, он меня привел в большой одноэтажный дом. Сколько я ему ни толковал, что ищу дом очень маленький и, еще
лучше, часть дома, он упорно требовал, чтоб я взошел.
— Ваше величество, — отвечал мещанин, — я к себе теперь не
пойду. Прикажите
лучше меня запереть в острог. Разговор мой с вашим величеством не останется в тайне — меня убьют.
Это было через край. Я соскочил с саней и
пошел в избу. Полупьяный исправник сидел на лавке и диктовал полупьяному писарю. На другой лавке в углу сидел или,
лучше, лежал человек с скованными ногами и руками. Несколько бутылок, стаканы, табачная зола и кипы бумаг были разбросаны.
Сначала были деньги, я всего накупила ему в самых больших магазейнах, а тут
пошло хуже да хуже, я все снесла «на крючок»; мне советовали отдать малютку в деревню; оно, точно, было бы
лучше — да не могу; я посмотрю на него, посмотрю — нет,
лучше вместе умирать; хотела места искать, с ребенком не берут.
У тебя, говорят, мысль
идти в монастырь; не жди от меня улыбки при этой мысли, я понимаю ее, но ее надобно взвесить очень и очень. Неужели мысль любви не волновала твою грудь? Монастырь — отчаяние, теперь нет монастырей для молитвы. Разве ты сомневаешься, что встретишь человека, который тебя будет любить, которого ты будешь любить? Я с радостью сожму его руку и твою. Он будет счастлив. Ежели же этот он не явится —
иди в монастырь, это в мильон раз
лучше пошлого замужества.
— Ну,
слава богу, договорились же, а то я с моим глупым нравом не знал, как начать… ваша взяла; три-четыре месяца в Петербурге меня
лучше убедили, чем все доводы.
Часто, выбившись из сил, приходил он отдыхать к нам; лежа на полу с двухлетним ребенком, он играл с ним целые часы. Пока мы были втроем, дело
шло как нельзя
лучше, но при звуке колокольчика судорожная гримаса пробегала по лицу его, и он беспокойно оглядывался и искал шляпу; потом оставался, по славянской слабости. Тут одно слово, замечание, сказанное не по нем, приводило к самым оригинальным сценам и спорам…
Станкевич был сын богатого воронежского помещика, сначала воспитывался на всей барской воле, в деревне, потом его
посылали в острогожское училище (и это чрезвычайно оригинально). Для
хороших натур богатое и даже аристократическое воспитание очень хорошо. Довольство дает развязную волю и ширь всякому развитию и всякому росту, не стягивает молодой ум преждевременной заботой, боязнью перед будущим, наконец оставляет полную волю заниматься теми предметами, к которым влечет.
— Bonjour, monsieur Herzen, votre affaire va parfaitement bien, [Здравствуйте, господин Герцен, наше дело
идет превосходно (фр.).] на
хорошей дороге…
В полгода он сделал в школе большие успехи. Его голос был voilé; [приглушенный (фр.).] он мало обозначал ударения, но уже говорил очень порядочно по-немецки и понимал все, что ему говорили с расстановкой; все
шло как нельзя
лучше — проезжая через Цюрих, я благодарил директора и совет, делал им разные любезности, они — мне.
Неточные совпадения
Ну, кто ж спорит: конечно, если
пойдет на правду, так житье в Питере
лучше всего.
Дарья Александровна выглянула вперед и обрадовалась, увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Левина, шедшего им навстречу. Она и всегда рада ему была, но теперь особенно рада была, что он видит ее во всей ее
славе. Никто
лучше Левина не мог понять ее величия.
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке
идет, но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два
хороших лубка выйдет. А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
Правда, что на скотном дворе дело
шло до сих пор не
лучше, чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению коров и сливочному маслу, утверждая, что корове на холоду потребуется меньше корму и что сметанное масло спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько не интересовался тем, что деньги, получаемые им, были не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
«Ну, всё кончено, и
слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «
Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и
пойдет моя жизнь,
хорошая и привычная, по старому».